TimeCross |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » TimeCross » family business [внутрифандомное] » Beautiful crime [tes]
Beautiful Crime [TES] |
Tamer - Beautiful Crime
УЧАСТНИКИ
ВРЕМЯ И МЕСТО
Скайрим
АННОТАЦИЯ
Одна конкретная, навязчивая идея никак не покидала Люсьена с того самого момента, как ему попался тот контракт на топях близ Рифтена, заставивший вновь пережить детали собственной смерти.
А о том, что их с Мальдас жизнь не знает логики и частенько дает знатного крюка, он понял уже давно.
•• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• |
Отредактировано Lucien Lachance (18-12-2020 00:13:12)
[indent] Это было непросто, и Люсьен до последнего момента думал, что не выйдет ровным счетом ничего, особенно - пропасть у Мальдас из-под носа на целых две недели. Еще сложнее было провернуть всю авантюру, собственную жалкую сентиментальную прихоть в установленный срок, ведь перебраться через горы Джерол сейчас стало куда сложнее, чем двести лет назад, не говоря уже о том, что почти весь Сиродил либо лежал в руинах, либо преклонил колени перед Талмором.
[indent] Но у него получилось. Совершенно невероятно, не иначе как с помощью самой Матери Ночи, но получилось.
[indent] Хотя искал ту самую ферму он долго, как и безымянную могилу, лишь предполагая, где Алессия, его вторая и пока что последняя Душительница, могла закопать изуродованный собственными братьями и сестрами труп.
[indent] Подумать только. Это ведь было даже почти обидно - оказаться погребенным в стылую землю там, где тебя пытали несколько часов и долго, болезненно убивали. Почему Алессия хотя бы… ну, не высадила в качестве шутки на могиле тот же аконит, красивый, но смертельный цветок? Или дерево. На худой конец, могла бы немного повозиться, забросить его труп на Тенегрива, которого он ей, кстати, и подарил, и захоронить Уведомителя у того же Фаррагута?
[indent] А так получалось, что она его просто… Бросила. В очередной, но последний раз.
[indent] Эта мысль не отпускала Люсьена с той самой злополучной ночи близ Рифтена, когда он вновь переживал собственную смерть, так некстати вспоминая все детали жестокой казни Черной Руки, что досталась ему, якобы предателю.
[indent] Вот Мальдас бы так не поступила с его телом. Более того, Люсьен был уверен в том, что будь Райна тогда рядом с ним, она успела бы прибыть на ферму Эпплвотч вовремя со всеми доказательствами и дневником Матье, если бы не вычислила и не вспорола бы настоящего предателя еще раньше.
[indent] Лашансу потребовалось двести лет для того, чтобы понять простую вещь - он любит эту женщину. Восхищается. Готов спасать вновь и вновь, разделяя с ней и проблемы, и боль, и редкие, полные пьяного угара минуты, и моменты страсти.
Но что самое главное, он ей доверяет, как и она - ему. Он готов был доверить ей собственную жизнь.
[indent] План был откровенно сырым, в духе самой Мальдас, что могла подкидывать ему свежие трупы к тяжелой входной двери Форта Фаррагут, и Люсьен не был уверен в том, сможет ли Райна вообще понять его правильно.
Наверное, это было даже жестоко, дарить своей женщине… свой труп.
[indent] Скелет, что безмолвно лежал на столе, ожидая уготованной ему участи. Сохранились останки на удивление неплохо, можно было безболезненно зачистить их и покрыть эмалью не на два, а на три-четыре слоя, но проблема была в том, что нескольких попросту не хватало. Ребер, к примеру. Нижней челюсти. Раздробленная лопатка была на совести Филиды, угодившего ему парой стрел в спину, а плохо сросшаяся кость - уже вина Алессии, которая, отдать ей должное, не дала умереть от кровопотери, но училась в приорате откровенно так себе.
[indent] Лашанс с интересом осматривал собственные кости, крутил их в руках, касался рубцов и старых переломов, испытывая крайне странные ощущения.
[indent] Они ведь его. Они были внутри него довольно долгие сорок два года, сохраняли и продлевали жизнь, стойко переносили и холод, и жару, и многочисленные бои, и магическое напряжение, но теперь это всего лишь кости. Останки, захороненные двести лет тому назад в безымянной могиле, что Люсьен еле нашел.
Сейчас у него все те же кости, хрящи и сухожилия, и хотя на коже нет шрамов, спина в районе лопатки все еще немного ноет в особо сильные морозы или дикие ливни, что царили на юге Скайрима.
[indent] И все-таки он приступил к работе, решив не использовать чужие части тел, чтобы не нарушать гармонию. Оставить былые раны в качестве напоминания и предостережения и Райне, и самому себе.
Оставалось надеяться лишь на то, что Слышащая поймет его правильно. И не откажется от подарка. Ведь собственный скелет, что будет отличаться от предшественников способностью творить магию, будет не единственным сюрпризом.
Отбиться от ощущения дежа-вю Райна никак не могла, в который раз стряхивая снег с воротника и сильнее прижимаясь к Морозу, надеясь хоть так удержать часть тепла, а не оказаться совсем уж мёртвым грузом, который конь преданно доставит к Убежищу. Сколько ей ещё выпадет тащиться из Ситисом забытых дыр Скайрима домой, попеременно кроя матом погоду, нордов и аэдра? Одно ведь дело - заваливаться в Винтерхолд ради выполнения очередного контракта, отправляя помеченную кровью душу к Отцу Ужаса, и совсем другое - зубами выгрызать себе право на вход в Коллегию, потому как об исключительно магической вещи маги знать и могут.
Хорошо - если бы любые маги, тогда ей бы хватило и ближайшего придворного волшебника, обязательно - донельзя пафосного, ведь связь с Этериусом за меньшее не даётся. Но пришлось стучаться к Коллегию, мысленно рычать уже на привратницу (во имя Матери Ночи, как же Мальдас ненавидела альтмеров и их ослиное упрямство), а внутри напоминать себе, что она вообще-то Слышащая и dovahkiin, а не вчерашняя беглянка.
Потому что Талмор.
И высокомерно рассматривающий магессу-бретонку агент не достоин того, чтобы от него прятаться по ближайшим теням в опасении, что её узнают. Не узнают ведь. Лицо другое, и имя, и при желании можно натянуть сойку на булыжник и даже голосом другим заговорить, лишь бы отстал гад. К большой радости Райны, впрочем, гад и не приставал (особо), слишком увлечённый спором и каким-то наглющим новичком, что дало возможность самой данмерке беспрепятственно проскользнуть в главное здание.
И даже не потеряться.
И проклясть всё, услышав, что тащиться придётся ещё дальше на север, отмораживая последние остатки здравого смысла, что было бы очень кстати, раз встречаться выпадет со свихнувшимся учёным. Как выяснилось позже - не только общаться, но и тащиться по его наказу за какой-то хренотенью, открывающей двемерскую машину, которая - о чудо! - случайно оказалась там же, где был и необходимый Мальдас Древний Свиток.
То есть, в Пределе. Чёрном Пределе. Чертовски глубоко под землёй, кишащем фалмерами, вход в который, конечно же, тоже находился немногим северней Данстара.
Раздражение, перемноженное за не успевшие толком оттаять уши, вылилось в злость и отчаянно чешущиеся пальцы. Едва ли дождавшись конца объяснений, эльфийка без слов шагнула к сумасшедшему старику, выхватила кинжал и что есть силы воткнула ему под рёбра. Вроде... полегчало. Не дожидаясь, пока её последняя жертва окончательно перестанет дышать, девушка покинула обледенелую пещеру, направляя коня в Фолкрит.
Ей нужны были припасы и мощные зелья: соваться к фалмерам без них - значило подписать себе смертный приговор. Впрочем, даже будь у неё всё необходимое, не вернуться домой она бы не смогла. Ради... предусмотрительности. Переговорить с Матерью, выслушать всё, что Она может сказать; передать нужное Назиру и убедиться, что Цицерон не станет в её отсутствие бросаться на Астрид.
Увидеть Люсьена.
Поговорить.
Коснуться.
Излишне, слишком вовлечённо в личное пространство, так им ценимое, но не в силах остановить саму себя. Не после Рифта, когда желание находиться рядом с имперцем неожиданно стало жизненной необходимостью, от которой, казалось бы, зависело всё. Потому и когда он заявил, что хочет ненадолго отбыть, от резких возражений эльфийку удерживали в несколько рук, убеждая, что её порыв коршуном следить за каждым движением Лашанса в долгосрочной перспективе никому на пользу не пойдёт. Только спустя неделю, как он уехал, выпихивали из Фолкрита уже порядком взвинченную Мальдас, с требованием проветриться и не мельтешить перед глазами.
Что было, по-своему, обидно: мельтешить Райна умела просто замечательно.
Знакомый пароль к Двери произносится на автомате, и дежурные приветствия вслед за ним - тоже. Её не было так уж и долго, чтобы действительно пропустить что-то важное, и интересовала её из всех комнат Убежища только одна, дойти до которой значило прожить целый спектакль одного актёра.
Надо было ведь справиться у Назира о мелких поручениях. И попросить у Бабетты несколько мощных зелий. Да и с Фестусом переговорить о способе усилить зачарования на оружии тоже было бы неплохо. И только потом, едва ли не вальсируя, направиться к собственной комнате - и чуть ниже, где на весь нижний уровень пещеры тянуло смертью и Пустотой, что нормальных людей заставило бы с визгами бросаться прочь, а сердце Райны - пропускать предательский удар.
Люсьен дома. За работой. Невредимый. Вроде, можно было успокоиться и отвесить сбившемуся внезапно дыханию увесистую пощёчину: ей нужно было выглядеть максимально непосредственной и не настолько очевидно довольной. Счастливой, даже. Хотя, что не получилось в день, когда она впервые помогала имперцу разделывать труп, то вряд ли выйдет и сейчас.
- Друга для Тоби строгаешь? - ухмыляясь, поинтересовалась эльфийка, прислоняясь плечом к дверному косяку и складывая руки на груди. Склонила голову к плечу, кивком указывая на скелет, покоящийся на рабочем столе мужчины: - У него запчастей не хватает. Сувенир решил оставить? - беззлобно поддела она, на самом деле в красках представляя, как на одной из полок появится чья-то челюсть, у которой необычный угол, или строение зубов, или ещё что. Сомнительно, конечно, чтобы Лашанс вдруг стал коллекционером костей, а не органов - менее практично, - но наверняка сказать Мальдас в жизни не могла.
И стоять на месте ей тоже надоело.
Мысленно наплевав предыдущие мысли о личном пространстве (все знали, что Слышащая его не признаёт, и хуже наверное был только Цицерон), плавным движением она отцепилась от косяка и подошла к некроманту, мягко приобнимая его из-за спины, не желая прерывать работу, за которой так часто нравилось наблюдать. И заглянула ему за плечо, теперь рассматривая стол куда ближе.
- Перелом лучевой! - как-то слишком восторженно произнесла эльфийка, подмечая следы старых ранений на останках. Кем бы ни был их новых страж при жизни, в проблемы он попадал серьёзные. - Прямо как у тебя... был. Когда в Западном вельде наткнулся на того редгарда, помнишь? - и после чего с неделю ходил чертовски хмурым и ворчащим куда пуще прежнего, пока кость срасталась - не каждый ведь раз целью оказывался бывший алик'рский воин, прекрасно осведомлённый, что смерть идёт за ним.
Её появление он почувствовал сразу, что было несколько странно - его владения, от которых у большинства Братства кровь стыла в жилах, даром, что все они - бессердечные убийцы, располагались на самой нижней точке Убежища. Постоянный холод лучше сохраняет тела в надлежащем виде, да и куда меньше глупых ситуаций на вроде "я шёл на кухню, видимо, просто перепутал двери", что вызывали у Люсьена лишь чувство презрения.
Мальдас застыла на пороге, прислонившись к косяку, делая вид, что никуда и не уходила. Лашанс принял её правила и ни на секунду не стал отвлекаться от работы, будто и провёл здесь все эти две недели, а не вписывался в опасную авантюру, отдающую липким безумием как раз в духе Райны.
-Решил... Немного поэкспериментировать. И да, Тоби нужен друг, - мужчина вдруг поднял взгляд и ясно посмотрел на эльфийку, тщательно скрывая улыбку. Настроение у него было самым прекрасным, что было особой редкостью. - Он же существо социальное.
И вернулся к работе, аккуратно нанося на кости последние руны, полностью покрывающие белую, едва мерцающую бледно-лиловым, эмаль.
В конце-концов, даже если Мальдас отклонит его предложение своей неоднозначной репутации и слишком бретонской фамилии для имперца, и уж тем более для данмера, у него появится лишняя галочка в списке достижений, который он вёл исключительно у себя в голове. Попытки создать умертвие, которое бы не просто колотило колюще-режущем по всему живому в радиусе десяти метров, но при этом ещё и использующее магию, были. Но ещё никогда они не затрагивали возможность создания настолько сложного существа, которое бы не просто качало силы из своего создателя, но при этом ещё и умело, даже с некой толикой фантазии, пользовалось ими.
Люсьен и сам не знал, что у него в итоге получится, на поскольку сидел здесь не вставая уже пару дней, прерываясь лишь на зелья, поддерживающие бодрость и прогоняющие желание упасть на кровать и оставаться в её плену часов 12, не меньше, рассчитывал на хороший результат.
-Боюсь, челюсть осталась у других коллекционеров, - с едкой ухмылкой заметил имперец, откладывая инструмент и придирчиво вертя кость в руках, проверяя её на момент пробелов в рунах, потеков зелья, сваренного на основе его собственной крови и вытяжки аконита, и только убедившись, что изъянов нет, отложил её на надлежащее место - скелет уже был собран.
Мальдас обнимает его сзади за плечи, и в этом жесте столько... непривычной, но определенно нужной нежности, которой он пренебрегал раньше, будучи ещё теми костьми, которые лежали сейчас на каменном столе, что Люсьен позволяет себе пару секунд насладиться ими. Чужим теплом, горячим дыханием и стуком сердца где-то за высокой спинкой стула.
Тревоги и сомнения, что терзалии Лашанса до этой секунды, растаяли. Все получится, определенно.
Недаром же он часами просиживал около саркофага Матери. Вне Пустоты она говорила исключительно со Слышащей, но и Люсьен, проведя с ней больше двухсот лет, научился понимать Мать и без слов. И чудилось ему в этом молчании... Одобрение.
Восторженный крик смешит его, и мужчина усмехается, коротко взглянув на кость, тут же указывая на правую лопатку, где темнело пятно, от которого расходилась мелкая паутинка таких же следов. А чуть ниже - еще одна подобная отметина.
-И тут тоже было ранение, смотри.
Некромант не гордился своими ранениями - они всегда больно ударяли по самолюбию и гордости, с его-то почти что жизненным девизом "не позволяй врагу подобраться к себе настолько близко, что он оставит на тебе шрам-другой". Однако, пока он работал с собственными костями, то поражался тому, насколько их было много: и переломов, и трещин, и просто отметин, что дарила ему темная магия, как своя собственная, так и чужая. К счастью, не все секреты таили в себе только кости, а под рукой нет кожи, чтобы напомнить ему о веренице порезов на руках до локтей, и прочих шрамах, о которых он постепенно успешно забывал.
-А еще перебиты пальцы правой руки, - с азартом приговорил мужчина, впрочем, как и всегда, когда речь заходила о трупах, костях, органах и некромантии вообще. - Я тогда неделю вспоминал того паренька и его лицо, когда он понял, что я левша, а не...
Неожиданно, но как всегда в подобных случаях, до него слишком поздно дошло, что он только что ляпнул. В планы Люсьена входило раскрытие личности владельца костей на столе, но все-таки чуточку позже, а не так глупо, проболтавшись и не сумев удержать язык за зубами.
-Да, я отправлялся в Сиродил за ними, - не стал кривить душой некромант, заодно и предупреждая возможные вопросы, но больше всё-таки бурные возмущения Мальдас. - Мне это было нужно. Не пропадать же костям, тем более, когда такая возможность...
"Использовать самого себя в качестве свадебного подарка".
Но этого говорить Люсьен, по понятным причинам, уже не стал.
-Есть мысли, как его назвать, кстати?
Невозможно было вспомнить все разы, когда Райна возвращалась в форт, иногда - с уже не дышащим довеском подмышкой, иногда - исключительно захватить нужный свиток, и неизменно обнаруживала Люсьена, с лихорадочным блеском в обычно спокойном взгляде склонившегося над рабочим столом. Обычно этот блеск означал только то, что зелий в имперце было под завязку, ещё немного - и из ушей польётся, потому что некромантия всегда была хобби крайне энергозатратным, а сон и отдых мужчина не признавал как класс.
Впрочем, сейчас настолько тщательно рассматривать его эльфийка не спешила, про себя радуясь, что Лашанс полноценно вернулся к любимому занятию, а не только на словах обещал жестокую кару Астрид и её мужу. К тому же, должны ведь существовать какие-то правила против того, чтобы использовать останки своих павших братьев и сестёр в качестве подопытных для эксперимента?..
Погодите.
Нет.
Вспомнить хотя бы Боба, получившего особую подпись некроманта у основания черепушки.
- Паршиво было, наверное, - задумчиво протянула Мальдас, проследив за указанием - в аккурат на изувеченную лопату. Старое ранение, уже зажившее, но слишком уж прицельное. Стрелы, что ли? Оправдал ли их новый страж вечную шутку вайтранских стражников про давешнюю жизнь искателя приключений? Представить ситуацию, при которой можно было получить такой сомнительный сувенир, девушка могла с трудом; не для простого обывателя - точно. Это ведь не охота пошла совсем не так, в самом деле!
Хотя, конечно, иногда охоту открывали не только на дикого зверя, и эта мысль заставила её посмотреть на скелет едва ли не с жалостью. Были способы умереть хуже - уж Братство знало в этом толк, - и всё же, быть загнанным словно дичь звучало крайне обидно. Опять же, никакой возможности сохранить достоинство, что для Райны было отдельно важно.
Но, как то часто бывало, её целям выбирать всё равно не приходилось.
Изучающий взгляд спустился дальше, к едва видной трещине на ключице и ниже - к чёрному пятну, едва-едва видному на одном из рёбер. Данмерка нахмурилась, припоминая, что приблизительно в этих же местах давным-давно был ранен и Люсьен: в тот раз нехорошо ругалась уже она, тогда ещё даже не душительница, но по чистой случайности оказавшаяся в Корроле и решившая, что пойти за смазанным кровавым следам - хорошая идея. Ранение смертельным не оказалось, пусть и напрягло немного нервы значительной кровопотерей, но и давать о себе в последствии не давало - как, пожалуй, было и у их молчаливого друга, если судить исключительно по возрасту старых увечий.
Удивляло только то, что Лашанс, видимо, умудрился следующим не-мёртвым поднимать скелет, несколько напоминающий его собственный в разрезе. Либо всё это было очень странной шуткой, понять которую можно было только в подпитии и хорошенько прищурившись.
Райна отстранённо кивнула, продолжая своё изучение вместо ответа, с лёгкой гримасой припоминая, каким же форменным гадством было разрабатывать раздробленные кости ладони, и что эту неприятность она даже понимает. Смысл слов имперца дошёл до неё секундой спустя, заставляя застыть неподвижной статуей и вцепиться пальцами в его рубашку.
Он... что?!
- Ты шутишь, - неожиданно хрипло произнесла она, уставившись на мужчину широко распахнутыми глазами. То есть, как это - отправлялся в Сиродил? В Сиродил? Где талморцев хватает на каждом углу, и даже холод и разреженный воздух гор Джеролл им не является помехой? Слова о проблемах на границе, где никто не может предугадать, что случится, из-за стычек с легионом, застревают где-то в горле, потому что всё это слишком неважно в сравнении с той простой мыслью, что эти кости действительно принадлежат Люсьену.
На скелет она смотрит практически с паникой во взгляде, заново отмечая количество старых шрамов и трещин, и тихий, неверящий и несколько нервный смешок срывается с губ, стоит понять, что те отметины на лопатке тоже пришлось пережить ему. Скорее всего - после её возвращения в четвёртую эру, иначе она запомнила бы.
А ещё очень хотелось верить, что не хватающую челюсть и рёбра он просто не нашёл, а то замечание про других коллекционеров было скверной попыткой иронизировать.
- Зачем? - сухо поинтересовалась данмерка, всем своим видом давая понять, что ни на йоту не верит словам мужчины: да, в их профессии хорошие кости буквально на дороге валяются, и даже далеко ходить не приходилось, с количеством-то нордских курганов вокруг. И подобную выходку Мальдас абсолютно ожидала бы от себя, но никак - от Лашанса, тем более не после Рифта.
На том, что сейчас на столе перед ней лежит физическое воплощение её худшей ошибки, за которую её пусть и простили, но сама она до того ещё дойти не успела, эльфийка старается не зацикливаться.
Медленно она протянула руку, отходя от имперца и взвешивая череп в ладони, внимательно вглядываясь в пустые глазницы. Крохотный порез на идеально-ровной скуле, которой, оказывается, было более двухста лет, её почти что не удивляет, и на воспоминании не останавливаться получается на удивлении быстро. Словно художник, Райна перевела взгляд с своей ноши на Люсьена, сравнивая, и улыбнулась уголком губ: всегда было проще смеяться абсурду в лицо, чем признавать его право на существование.
- Люся, - ехидно сообщила она, вполне готовая так звать нового черного стража в отместку за неожиданность. - Или Йорик. Хотя дай мне время, я придумаю что-то приторно-бретонское.
Именно поэтому он ей ничего и не сказал. Знал, что Райна определенно будет против такой авантюры, ведь та была по-настоящему опасной.
Сиродил, который Люсьен когда-то знал, кишел Талмором, и каждый шаг, каждый хруст ветки за спиной казался слишком подозрительным, чтобы списывать его на лесного зверя или ветер в кронах деревьев.
Люсьен не сказал ей ни слова, молча отправившись в путь, потому что одному двигаться было куда проще, тем более без опасного попутчика в качестве Райны с её особенными отношениями с Талмором, и будучи укрытым верной "Тенью", под созвездием которой он и был рожден.
-Зачем? - Повторил мужчина, немного глядя на аккуратно собранный скелет, словно видел его впервые. - Я люблю доводить все до самого конца, как было с отцом.
Мысль отправиться в Сиродил за собственными останками посетила его сразу после произошедшего на болотах Рифтена и казалась... Правильной.
Если бы не тот безумный угар, подогретый наркотическими травами и едкими испарениями, Лашанс не стал бы заморачиваться, махнув рукой на произошедшее двести лет тому назад, но видения болезненно потревожили память, разбередив старые раны.
Но ни свидетелей той ночи, ни виновников его смерти, даже самой фермы уже не было и в помине.
По старым картам провинции и по памяти, Люсьен с трудом, но всё-таки нашел ту поляну, и хотя мужчина и не сомневался в том, что за столь долгое время старый домик истлел и превратился в труху, все равно поразился увиденному.
Дома и правда не осталось. Даже фундамента. Исчезли чахлые грядки и скупые колышки забора, на одном лишь честном слове держащие деревянную оградку.
Лес, что подступал к огороду, отступил ещё дальше, дав волю лысой поляне, на которой не росло ни одного чахлого сорного куста, лишь совсем короткая, какая-то бесцветная трава с горьким запахом.
Лашансу уже доводилось видеть подобные места и столь странное поведение природы, которые буквально кричали только об одном - здесь покоился некромант, который отравлял землю, высасывая из неё жизнь своими останками даже после смерти.
Даже спустя двести лет.
О том, как он несколько часов копал землю под одним лишь тусклым светом лун, все же немного опасаясь того, что его в любой момент могут обнаружить и принять за гробокопателя, которым он в этот момент и был, Лашанс старался все-таки не вспоминать.
-Очень смешно, - некромант закатил глаза, вынырнув из воспоминаний и отобрав свой собственный череп из рук Мальдас.
Пожалуй, стоило все-таки проявить немного сочувствия и найти этому скелету "недостающие части", к тому же, у него был просто потрясающе подходящий экземпляр - тело собственного отца, похожего на него, как две капли воды, и останки которого он побрезговал брать с собой, но все-таки похоронил.
Парада, слишком далеко от убежища Братства, чтобы тратить время на ещё одни раскопки и путешествие туда-обратно.
Сойдет и так.
Пусть этот скелет будет особенным во всех смыслах.
-Он не будет воином, - продолжил мужчина, скрестив руки на груди, то и дело поглядывая на Мальдас, старая объяснять как можно проще, упуская слишком сложные детали своего ремесла. - Значительная сила заклинателя позволит ему использовать магию самому, какое-то время пользуясь моими жизненными силами и энергией. Позже, когда мы убедимся в его... жизнеспособности, я помещу в него хорошенько напитанный камень душ, что позволит стать ему по-настоящему самостоятельным. И даже если я умру, его магия не иссякнет.
Теперь он вновь вставал на зыбкую почву и вновь чувствовал себя несколько неуверенно. Не в решении подарить самого себя Мальдас, нет. А в последующем предложении.
-Он будет твой. Ты станешь его хозяйкой, а он - выполнять все твои приказы и защищать. Но для этого мне понадобится твоя помощь и немного крови.
Люсьен подошел к Райне чуть ближе и как никогда мягко взял её за руку, переплетая пальцы, не беспокоясь о том, что Слышащая может испугаться - она уже не раз видела его за работой, а как-то и сама стала жертвой некромантского ритуала.
Неожиданно стихли все звуки, оставляя лишь гулкий шум сердца и крови в ушах. Пламя многочисленных свечей и очага лишь на мгновение стало тусклым, серым, но неожиданно вспыхло с новой силой, щедро хлебнув магии Лашанса, всегда с особым пиететом и симпатией относившегося к огню.
Люсьен, будучи и некромантом, и ритуалистом, ведь два этих искусства всегда шагали бок о бок друг с другом, все же не мог похвастаться особой зрелищностью собственной магии, лишь топил подземный зал своей лаборатории сырой мощью некроманта, что липко оседала на стены, пол, многочисленные каменные столы, забивалась в нос и уши, подавляя и подчиняя.
Пустые глазницы скелета неожиданно полыхнули лиловым заревом, и Люсьен понял - сейчас. Он неожиданно перехватил руку Мальдас чуть выше, почти у локтя, и полоснул по запястью зажатым в другой руке скальпелем, позволяя крови щедро стекать на руны. На этой стадии уже не было необходимости делать все аккуратно и выводить знаки на на костях - уже нанесённые руны достаточно было лишь написать кровью будущего хозяина, навсегда связывая их в месте, а магия Лашанса, питающая умертвие и проводящая ритуал, будет поддерживать скелет первое время, пока он не окрепнет и ритуал не будет проведён до конца.
Все кончилось так же неожиданно, как и началось.
Огонь в очаге вновь согревал теплом и освещал часть зала. Свечи, раставленные по всем поверхностям, едва дрожали от небольшого сквозняка, гуляющего по подземелью. Скелет продолжал безмолвно и, вроде как, не подавая никаких признаков жизни, лежать на столе.
-Он должен пробудиться именно от твоего желания и воли. Попробуй приказать что-нибудь.
- Тофотить фсё до фамого конфа, - одними губами передразнила мужчину Мальдас, прекрасно понимая, что переубедить его в ранее принятых решениях разве что Мать Ночи сможет, и то - при непосредственном участии Отца в разговоре. Потому что сумасшедшим Люсьен определённо не был, и мог спокойно рассчитать все риски и опасности, и это даже можно было понять - рационально. Жаль только, что вся рациональность девушки с визгом выпрыгнула в окно, стоило понять, чей скелет лежит на столе.
Потому что тогда он тоже всё рассчитал. И даже убедился, наверное, что никому из Черной Руки в голову не придёт искать его на старой ферме, пустующей после выполненного контракта новейшим Душителем. И закончилось оно куда хуже, чем в Рифте, потому что Райна помнила раны, которые её скудная магия пыталась вылечить, и помнила, на что была способна больная фантазия Аркуэн. Чёрная Рука бы продолжала своё наказание, и это был суровый факт; кто сказал, что Талмор, выкосивший половину Империи и лично бывший ответственным за падение брумского Убежища, стал бы обращаться с пленником нежнее?
В конце концов, методы Талмора ей тоже были известны. А сгребающий внутренности в тугой комок страх за Люсьена - не нравился совершенно, потому что не было ничего проще, чем умереть из-за этого самой, став очередной Слышащей, подвевшей Братство.
И что её напрягало сильнее, она сказать не могла.
С трудом, но она заставила себя сконцентрироваться на объяснении некроманта, в упор рассматривая останки и не спеша снова начинать раунд недовольной игры в гляделки. Если у него после воскрешения шестерёнки совсем заржавели, или бабуля что-то нашептала нехорошее, или ещё чего, что в итоге ему не терпелось посмотреть на собственные кости - больше того: притащить их в Скайрим практически в полном наборе, то кто ему лекарь. Главное, чтобы это заразным не было и не спешило прогрессировать, а то месяца не пройдёт, а они будут по зарослям искать то, что осталось от Фаррагута.
Интересно, те черные стражи, которых Лашанс в своё время поднимал и которые наводняли коридоры древнего подземелья, всё ещё сторожили давно заброшенные залы, или обратились прахом после смерти заклинателя?..
- Возможно, я смогу помочь с черным камнем, - тряхнув головой, будто отгоняя непрошенные мысли, протянула эльфийка. - У меня есть знакомый чернокнижник в Морфале, он мне должен, - наверное, последняя фраза была слишком избитой: каким-то образом слишком много людей на этой промёрзлой земле оказывались ей должны, так или иначе. Впрочем, иметь в должниках кузнеца или мага могло быть очень, очень полезно. Особенно, когда речь заходила о чём-то настолько... личном, пусть даже ей не особо хотелось думать о времени, когда Люсьен снова вернётся к Ситису.
Да, простые истины их жизней такими и оставались, и её данмерская кровь позволит пережить его на несколько столетий - если, конечно, ей чертовски повезёт и боги не распорядятся иначе, - но тем сильнее её тянуло жить в здесь и сейчас. Убивать сейчас. Раздражать своим существованием Астрид - сейчас. В который раз чувствовать, как невольно перехватывает дыхание, стоит имперцу оказаться до невозможного близко - сейчас.
- Как девушка может возразить такому... подарку? - скорее спросив, чем улыбнувшись в убеждённом утверждении, произнесла она, мягко сжимая пальцами ладонь Лашанса и глядя на него из-под полуприкрытых век. В этом не было ничего нового - не в словах, но в тёмной, липкой магии, заполонившей собой подземелье, стелющейся вдоль холодного каменного пола и цепляющейся за одежду. В ощущении чистой, бесконечной смерти, которую можно рукой тронуть и попробовать на вкус; в ледяном холоде, прямиком из могилы, кусающем не мягче скайримских ветров в буран, но вместе с тем - посылающем восхитительные толпы мурашек вдоль позвоночника.
На мгновение мир сузился до непроглядно-чёрных глаз, смотрящих на её в ответ, в которых она так часто читала зеркальное отражение своих желаний; лепных скул, о которые можно было запросто порезаться, и губ, которые в этот момент хотелось целовать со всей страстью и отчаянием, без слов спрашивая, проникает ли ему под кожу эта магия так же, как ей? Затуманивает ли разум, тянет ли хотя бы ненадолго сбалансировать морозную атмосферу склепа жаром чужого тела, истово жмущегося к его?..
Резкая, неожиданная боль разорвала повисшее в воздухе напряжение, и Райна тихо зашипела, переводя взгляд на кровоточащую рану. Конечно, она была бы последним эльфом, который бы отрицал, что нечто подобное умаляет её либидо, но стоило хотя бы раз подумать головой, а не чем там думать доводилось, стоило ей поймать Люсьена в его стихии. Потому и на скелет она смотрит серьёзно, вникая в указания мужчины.
- Встань, - хлёстким, не терпящим неповиновения тоном приказала она, чуть щурясь и затаив дыхание, как ребёнок: сработало ли? От её воли, вон, драконы падали замертво, что тут - кости. Осознание, что в эти кости она когда-то давно влюбилась, пришло одновременно с тем, как рука скелета пошевелилась, за ней - вздрогнуло ведомое магией тело, неловко поднимаясь на столе. Данмерка едва ли не пискнула от удовольствия, в последний момент внезапно припоминая, что кровь по руке продолжает стекать ленивой струйкой, а Люсьен ранее сказал что-то важное, что ей обязательно нужно было запомнить.
И кости. Её личный скелет. Защитник, или как там сказал его создатель - что, правда, было забавно, учитывая, в какое дерьмо она вляпывалась ежедневно. Но это, наверное, не так и важно, потому что...
- Ты даришь мне... себя, - медленно, привыкая к этой мысли, произнесла Мальдас, в поисках подтверждения оборачиваясь к имперцу. В её мыслях вопрос звучал определённо не так слащаво, пусть иначе никак сказать не получилось бы. Да и за самовольную отлучку в Сиродил, даже поэтому, она бы ему так просто не простила, даже если жест казался ей донельзя громким, чего от Лашанса она в принципе никогда не ожидала.
И совсем не знала, что с этим делать дальше.
Отредактировано Dovahkiin (12-02-2021 03:52:15)
[indent] - Как ощущения? - тихо, с едва ощутимой усмешкой шепнул мужчина на ухо Мальдас, успев чуть зайти ей за спину.
[indent] Скелет немного неловко, но все-таки поднялся с каменного стола, и уже твердо поднялся на костяные ступни, преданно уставившись на Райну пустыми глазницами, ожидая дальнейших приказаний.
Люсьен не чувствовал ни сопротивления, ни щекочущего нервы напряжения магии, бунта, что порой выдавали совсем свежие трупы, в которых хотя бы немного, но еще оставалась… жизнь.
Нет, эти кости покоились в земле уже слишком давно и, несмотря на всю волю и мощь их хозяина, стали на удивление покорным слугой, подавленным силой поднявшего некроманта и волей хозяина.
[indent] Их магия удивительно хорошо сочеталась друг с другом и творила потрясающие вещи.
Лашанс уже замечал это раньше, после тех немногих моментов, когда Райна по доброй воле или же в качестве наказания помогала ему с некромантией, но, быстро поняв, что особого интереса к искусству и ярких способностей она не проявляет мужчина не стал наседать и уж тем более просить Мальдас помогать ему.
[indent] Они вообще удивительно хорошо сочетались сами по себе, несмотря на все различия и те немногие вещи, что их по-настоящему объединяли. Страсть к убийствам. Безграничная любовь к Семье, какой бы она не была - полной предателей, что готовы перегрызть глотки друг другу, или же маленькой, обособленной и ослабленной.
[indent] Это Лашанс уже не был готов вот так просто отпускать, как и отпускать Райну в принципе. Слишком уж связаны они были друг с другом, слишком многое произошло в их жизни, словно доказывая вновь и вновь, иногда жестко, прямо ударами по морде, что это… может быть, не просто так?
[indent] Попала же она именно в то время, как он начал набирать мощь и все увереннее чувствовал себя в Братстве. Да и он продолжал ее поиски почти год, до последнего не веря в ее гибель, когда та так неожиданно пропала после контракта в Морровинде.
И он вернулся в качестве помнящего абсолютно все, но ничего не чувствующего призрака именно по ее зову, а потом вернулся и по-настоящему, спустя двести с лишним лет наконец… обняв женщину, которую потерял давным-давно.
И этот простой жест пробудил в нем такое количество чувств и эмоций, которые он не выдавал, наверное, за всю свою жизнь.
[indent] Долг. Забота. Полной доверие и сильнейшая привязанность.
В конце концов, любовь, хотя за все прошедшее время, даже после своего триумфального возвращения, после контракта на отца и Рифтена, Люсьен в этом так и не признался.
Ему хотелось верить, что она и так это прекрасно знает и все понимает. И только в том случае, что если что-то изменится, он ей обязательно сообщит в своей неизменной скупой манере.
Хотя нет, не сообщит. Потому что никогда уже не будет иначе.
[indent] Некромант вновь повернулся к Слышащей, бережно взял искалеченную ладонь в свою руку, чушь ее сжимая. Лекарем он никогда не был и не станет, целительство у него было весьма своеобразное, как и все строение магии в целом, поэтому достаточно глубокий разрез затянулся, оставив после себя лишь тонкую полоску шрама, который теперь украшал и запястье Люсьена, встав в ряд с целой вереницей остальных.
[indent] - Да, - тихо, но совершенно серьезно отозвался мужчина, неожиданно пристально посмотрев в глаза Райне. Коротко выдохнул и наконец продолжил. - И я хочу подарить не только его, но и себя тоже.
[indent] Тут он неожиданно улыбнулся, но коротко и осторожно, словно так и не привыкнув к ощущениям и к тому, как это делают обычные люди.
[indent] - Пока тебя не было, я немного поговорил с матерью. В одностороннем порядке, конечно, но мне ясно дали понять, что Она вовсе не против. Как и Отец.
[indent] С Отцом, правда, было куда сложнее, и чего уж скрывать, страшнее. Поначалу Люсьен, что решил все-таки подремать часок-другой перед работой, подумал, что нарушил все-таки один из догматов впервые в жизни, но все оказалось куда проще и сложнее одновременно.
Раньше его “разговоры” с Отцом ограничивались лишь подарками. Зачарованные клинки для новичков, собственный серебряный меч, который Люсьен прихватил из своей могилы, “Роза Ситиса” в количестве целых двух штук, Тенегрив… Все это были весьма и весьма щедрые презенты, в особенности если принимать во внимание, кто именно их дарил, но еще никогда у него не получалось именно говорить с ним. Те немногие, кто переступал черту законов Братства, могли лишь заикаясь со слова на другое рассказывать о всепоглощающем ужасе, что охватывал их во сне, но об остальном не помнили решительно ничего.
Лашанс до сих пор ощущал на языке тяжелую и едкую, словно влажная земля над гробовой доской, магию, но при этом совершенно потрясающую и воспринимаемую некромантом не иначе как глоток свежего воздуха.
[indent] Отец, одним словом, был не против и, насколько Лашанс мог судить по тихому шепоту где-то на периферии сознания, который он слабо помнил еще по Пустоте, несколько забавлялся сложившейся ситуации. И одобрял.
Еще бы.
[indent] - Люся - это мой тебе подарок на свадьбу. Я хочу, чтобы ты стала моей женой сейчас и в Пустоте. Навсегда.
Как ощущения?
Восхитительно. Пьяняще. Безумное ощущение безграничной власти над другим существом, пусть и не-мёртвым, но полностью подчинённым её воле. До зуда на ладонях хотелось знать, насколько далеко она может зайти, получится ли отдавать приказы без слов, крепче удерживая магический поводок; но ещё было слишком рано, и не нужно было быть гением в некромантии, чтобы это понимать. Всё же, это умертвие только поднялось, и ему действительно нужно было время обрести хотя бы какую-то силу. Кому ей было ещё верить в этом вопросе, как не Люсьену? Это ведь было его рук делом и его детищем.
Широко улыбаясь, эльфийка резко развернулась на пятках и, сжав в пальцах лацканы рубашки имперца, потянула его на себя, впиваясь в губы жадным поцелуем. Всё смешалось в один клубок, вырываясь наружу смятением мыслей и ощущений, но по-прежнему не отпуская её со внезапного адреналинового пика, из-за которого исступленно колотилось сердце. В ней ещё оставалось волнение из-за его самовольной отлучки через границу, и радость от возвращения, и неожиданным теплом внутри разливалась благодарность за доверие и странную, как то зачастую бывало, заботу.
- Неплохо, - пробормотала Мальдас, поднимая на мужчину взгляд, в котором водили хороводы бесенята. - Но знаешь, как бы я не относилась к оригиналу, - она выделила последнее слово, отстраняясь и как бы невзначай приглаживая смятую ею же одежду некроманта, - я всегда больше ценила твой богатый духовный мир, завёрнутый в плоть.
Потому что видеть его - не совсем его-его, и скамп ногу сломит теперь с тем, как тут разбираться, - мёртвым в любой из своих версий, было по-прежнему странно. Не после её возвращения, когда слишком уж привычным ей стал именно живой Люсьен, осязаемый и внушающий трепет новичкам одним своим присутствием. Иначе было с призраком, и теперь стоило привыкнуть к мысли, скелет был просто скелетом, вроде того же Тоби или Боба, или сотен других, в своё время населяющих Фаррагут.
Иначе - слишком легко было испортить момент очередным приступом злости на себя же, потому что скелет когда-то был Люсьеном, который в конце своей первой жизни не пережил Ад.
Райна отвернулась от имперца быстрее, чем он мог бы прочесть в её глазах сомнение, и с новым внутренним запалом шагнула к умертвию, рассматривая его со всех сторон, словно придирчивый покупатель на рынке, стараясь не сильно напрягаться из-за внимательного взгляда пустых глазниц. Пожалуй, ей стоило сказать вслух что-то большее; может - даже напрямую подметить, что живой Лашанс ей в тысячу раз дороже, чем любое эхо, когда-то им бывшее, что она собирается выжать из их странных отношений всего по-максимуму, чтобы без сожалений и тянущей где-то под ложечкой печали, когда ей перевалит за триста и самое время будет поднимать очередного чёрного стража, точную копию этого.
Мысль практически вызывает тихий смешок: когда это данмерка вообще задумывалась о том, что доживёт до почётных седин? Неожиданное осознание щекочет где-то на грани сознания, что-то нашептывая о совсем не свойственной ей расслабленности и радужном - в их-то сфере работы, - оптимизме, и она совсем пропускает момент, когда Люсьен снова оказывается близко, заставляя порез на предплечье, наконец, затянуться, и перетаскивая на себя всё её внимание.
Потому что себя - это много, и Райна с трудом удерживает себя от того, что третий раз наверное к успеху приведёт: вон, и свиток ей с призывом преподносили, как своеобразное посвящение в ранг Слышащей, и скелет для неё был поднят, для полного комплекта действительно осталось только кожного покрова да нескольких органов собрать. А ещё с бессмысленной бравадой менее страшно, ведь эльфийка сколько угодно могла быть dovahkiin и возглавлять культ самых жестоких убийц Тамриэля (пусть над устойчивостью ещё нужно было поработать, а репутацию - подлатать), но смело вывозить что-то эмоциональное было выше её сил.
По крайней мере, от кого-то другого.
Так-то она давно привыкла к рою чувств и ощущений, клубящихся внутри и требующих выхода небольшим локальным торнадо.
Гораздо проще было верить в то, что она всегда берёт что и кого хочет, плюёт на последствия и привязывается к тем, к кому вообще этого не стоит делать; но никто никогда не привязывается к ней в ответ.
Этого просто не может быть в системе её координат, пусть даже иногда, когда бьёт жесточайщая лихорадка, очень хочется.
Мальдас неуверенно растягивает губы в улыбке, не совсем понимая, к чему клонит имперец и зачем было говорить с Матерью и, тем более, с Отцом; только взгляд выдаёт её напряжение, бегая между глазами Лашанса, не способный найти хоть какую-то константу. Всё шло как-то слишком хорошо, а хорошо в её жизни не могло быть по определению, и самое время было ожидать большое массивное "но" от мужчины. Вроде того, что это всё очень славно и мило, но в Пустоте ему больше нравится, так что бонжур, Матрона разберётся позже.
Чего эльфийка совершенно не ожидает, так это последующих слов.
И того самого, на "с".
И "ж" тоже, потому что "ж" слишком часто с ней случалось, но никогда не значило того, что сейчас предлагал Люсьен.
Страх отошел, оставив место первобытному ужасу, требующему немедленно что-то делать. Вообще что угодно. Непослушное тело, воспользовавшись тем, что разум основательно закоротило, аккуратно освободило руку из пальцев мужчины и едва ли не бегом бросилось вон из комнаты, останавливаясь только добрых несколько футов за дверью и привалившись спиной к стене. Постепенно шестерёнки в голове пришли обратно в действие, анализируя произошедшее и то, во что на этот раз Мальдас вляпалась.
Очевидно, ей сделали предложение. Очевидно, к нему готовились долго и дотошно, потому что отыскать те старые кости не могло быть простой задачей, как и заставить их демонстрировать хоть какую-то иллюзию жизни. Очевидно, это вообще был первый раз, когда Люсьен попытался привнести ясность в их отношения, и зная его - далось это ему тоже нелегко, один разговор с Матерью чего стоил. И Отцом.
А она... сбежала без каких-либо пояснений.
Обратно в помещение эльфийка вернулась, одной рукой цепляясь за дверной косяк так, словно он мог спасти ей жизнь при должном упорстве.
- Я всё проебу, - абсолютно уверенным тоном заявила она, не спеша делать первые шаги внутрь. Ей бы хотя бы пару слов из себя выдавить для начала, желательно - по делу. - Когда неясно, это удобно, потому что нет ожиданий и чётких рамок, и... - девушка с силой закусила губу, злясь на себя за то, что говорит она, по сути, то же, но совершенно не так. - Когда "просто Райна", ты свободен вообще во всём, - тихо заключила она, пересилив себя и всё-таки отцепившись от двери, проходя в комнату - хотя хотелось убежать подальше, как можно далеко от Убежища. - И я ведь проблема на ножках, от которой избавиться хотят слишком многие, потому что сейчас всё кошмарно хуже, чем было в Сиродиле, и я пропадаю, и продолжаю нарываться, и Слышащая из-за этого из меня паршивая, и какая разница, что я хочу стать твоей женой, если в итоге всё всё равно накроется медным тазом, потому что я не могу не притягивать неприятности?
Отредактировано Dovahkiin (14-02-2021 01:30:22)
[indent] Некромант готовил себя заранее к любому повороту событий. К слезам, крику, громкому презрительному хохоту и посылу вместе со своим предложением и скелетом самого себя заодно далеко и надолго, но уж точно не к тому, что Мальдас…
Просто сбежит, так ничего и не ответив, оставив его одного в зале, выглядящего наверняка очень глупо и жалко.
[indent] Мужчина лишь недоуменно воззрился на только что закрывшуюся с громким стуком дверь, медленно перевел взгляд на умертвие, которое, хотелось очень верить, также непонимающе пялился вслед своей хозяйке, и тяжело вздохнул, прикрывая глаза.
[indent] Кажется, он только что все испортил.
[indent] Понимал ли он, что Мальдас - кошка, которая гуляет исключительно там, где вздумается? Ну конечно! Как и то, что будучи слишком свободолюбивым, сильным и независимым созданием от природы, Райна не потерпит никакого официоза, который рухнет на ее плечи целым ворохом обязанностей, ожиданий, клятв и долгов, которых ей и так хватало за глаза как с Братством, так и со своей нелегкой судьбой Драконорожденной. Люсьен прекрасно осознавал и это.
[indent] И подошел к делу со всей ответственностью, усердием и дотошностью, на которые был способен, роясь в теперь уже древних манускриптах и книгах, доживших до этих дней не иначе как чудом и велением самой Матери, дабы точно знать, чем его прихоть может обернуться для них двоих. Некромант еще в молодости слышал обрывки рассказов более старших братьев и сестер о порядках и жизни, что царила в Братстве совсем давно, но все равно крайне удивился, когда узнал о существовании внутренних брачных обрядов, не имеющих ничего общего с теми, что были приняты повсеместно и традиционно праздновались в часовнях.
[indent] Для Темного Братства брак подразумевался как самое настоящее таинство и давал целый ряд преимуществ, и не с точки зрения закона, которые у них все равно были приняты свои, а с точки зрения магии и связи друг с другом.
[indent] Райна вернулась столь же неожиданно, как и исчезла из полутемного и вечно холодного зала, но перешагивать порог не торопилась, словно действительно опасалась приблизиться.
Как будто… Как будто боялась именно его, Люсьена. Или того, что он сию секунду вцепится в нее и не отпустит, несмотря на все ее сопротивление.
[indent] - Райна, - начал было Люсьен, стараясь перебить девушку, которая вовсе не собиралась останавливаться, и ему пришлось внимательно ее слушать, но с каждым словом лицо некроманта все больше светлело, а на лицо возвращалась улыбка.
[indent] Она просто боится, как и он, когда наконец осознал, чего хочет. Брак и для него был слишком серьезным шагом, порой даже сомнительным, пока он не нашел те древние тексты. Разве что времени у него свыкнуться с этой непростой мыслью было куда больше, чем у Мальдас, что получила его неоднозначное предложение каких-то пару минут назад.
[indent] - Я и не собирался ставить тебе какие-то рамки и что-то требовать. Мне нужно вовсе не это.
[indent] “Ты же ненормальная. Чей-то запрет для тебя - лишь призыв к действию.”
[indent] Вслух он этого говорить, конечно же, не стал. И так видел, что Райна едва сдерживает вечную бурю собственных эмоций, что нередко разбивалась о его собственную ледяную стену из постоянного контроля и подавления.
[indent] - Но я взрослый человек в не очень трезвом уме и с идеальной памятью, который, к тому же, успел умереть, а это сильно меняет взгляды на жизнь и отношение к ней, - Люсьен тоже подошел ближе, поймал девушку за руки и несильно, но крепко сжал пальцы, говоря как никогда серьезно, пытаясь успокоить неожиданную панику вперемешку с… надеждой? Она что, только что сказала, что и правда хочет за него замуж? - Я хочу принадлежать тебе по-настоящему. Не только поднятым скелетом, что когда-то был моим, и что будет выполнять несложные приказы и защищать в битве, а…
[indent] Быть всегда рядом, если потребуется. Или убраться с глаз долой, если нет, но даже в этом случае оставаться до последнего.
Защищать, даже ценой своей жизни, потому что Мальдас права - у нее слишком много врагов, которых она всегда заводила куда легче и проще, чем нормальные люди и меры друзей. Люсьен был таким же, но недругов предпочитал в большинстве случаев убивать сразу же, не давая им возможности нанести удар тогда, когда он будет не готов.
Помогать с всем, что выпадет на ее долю. Совершенно неважно, будет ли это касаться их весьма своеобразной семьи, или Лашансу придется карабкаться за ней по морозным горам, чтобы встретиться с очередным старцем, который сам понятия не имеет, чего хочет.
Стать той самой рукой, которая всегда будет протянута для помощи.
[indent] - В конце концов, неужели убивать драконов менее страшно, чем выйти замуж за некроманта? - Мужчина ухмыльнулся, прижался лбом ко лбу Мальдас и повторил тот самый жест, который проделала она, стоило им увидеться впервые после ее возвращения в свое время в Скайрим, и того, когда он перестал быть призраком Пустоты. - Все получится, - еще раз совсем тихо шепнул некромант.
Вы здесь » TimeCross » family business [внутрифандомное] » Beautiful crime [tes]
