[indent] Это было непросто, и Люсьен до последнего момента думал, что не выйдет ровным счетом ничего, особенно - пропасть у Мальдас из-под носа на целых две недели. Еще сложнее было провернуть всю авантюру, собственную жалкую сентиментальную прихоть в установленный срок, ведь перебраться через горы Джерол сейчас стало куда сложнее, чем двести лет назад, не говоря уже о том, что почти весь Сиродил либо лежал в руинах, либо преклонил колени перед Талмором.

[indent] Но у него получилось. Совершенно невероятно, не иначе как с помощью самой Матери Ночи, но получилось.

[indent] Хотя искал ту самую ферму он долго, как и безымянную могилу, лишь предполагая, где Алессия, его вторая и пока что последняя Душительница, могла закопать изуродованный собственными братьями и сестрами труп.

[indent] Подумать только. Это ведь было даже почти обидно - оказаться погребенным в стылую землю там, где тебя пытали несколько часов и долго, болезненно убивали. Почему Алессия хотя бы… ну, не высадила в качестве шутки на могиле тот же аконит, красивый, но смертельный цветок? Или дерево. На худой конец, могла бы немного повозиться, забросить его труп на Тенегрива, которого он ей, кстати, и подарил, и захоронить Уведомителя у того же Фаррагута?

[indent] А так получалось, что она его просто… Бросила. В очередной, но последний раз.

[indent] Эта мысль не отпускала Люсьена с той самой злополучной ночи близ Рифтена, когда он вновь переживал собственную смерть, так некстати вспоминая все детали жестокой казни Черной Руки, что досталась ему, якобы предателю.

[indent] Вот Мальдас бы так не поступила с его телом. Более того, Люсьен был уверен в том, что будь Райна тогда рядом с ним, она успела бы прибыть на ферму Эпплвотч вовремя со всеми доказательствами и дневником Матье, если бы не вычислила и не вспорола бы настоящего предателя еще раньше.

[indent] Лашансу потребовалось двести лет для того, чтобы понять простую вещь - он любит эту женщину. Восхищается. Готов спасать вновь и вновь, разделяя с ней и проблемы, и боль, и редкие, полные пьяного угара минуты, и моменты страсти.
Но что самое главное, он ей доверяет, как и она - ему. Он готов был доверить ей собственную жизнь.

[indent] План был откровенно сырым, в духе самой Мальдас, что могла подкидывать ему свежие трупы к тяжелой входной двери Форта Фаррагут, и Люсьен не был уверен в том, сможет ли Райна вообще понять его правильно.
Наверное, это было даже жестоко, дарить своей женщине… свой труп.

[indent] Скелет, что безмолвно лежал на столе, ожидая уготованной ему участи. Сохранились останки на удивление неплохо, можно было безболезненно зачистить их и покрыть эмалью не на два, а на три-четыре слоя, но проблема была в том, что нескольких попросту не хватало. Ребер, к примеру. Нижней челюсти. Раздробленная лопатка была на совести Филиды, угодившего ему парой стрел в спину, а плохо сросшаяся кость - уже вина Алессии, которая, отдать ей должное, не дала умереть от кровопотери, но училась в приорате откровенно так себе.

[indent] Лашанс с интересом осматривал собственные кости, крутил их в руках, касался рубцов и старых переломов, испытывая крайне странные ощущения.

[indent] Они ведь его. Они были внутри него довольно долгие сорок два года, сохраняли и продлевали жизнь, стойко переносили и холод, и жару, и многочисленные бои, и магическое напряжение, но теперь это всего лишь кости. Останки, захороненные двести лет тому назад в безымянной могиле, что Люсьен еле нашел.
Сейчас у него все те же кости, хрящи и сухожилия, и хотя на коже нет шрамов, спина в районе лопатки все еще немного ноет в особо сильные морозы или дикие ливни, что царили на юге Скайрима.

[indent] И все-таки он приступил к работе, решив не использовать чужие части тел, чтобы не нарушать гармонию. Оставить былые раны в качестве напоминания и предостережения и Райне, и самому себе.
Оставалось надеяться лишь на то, что Слышащая поймет его правильно. И не откажется от подарка. Ведь собственный скелет, что будет отличаться от предшественников способностью творить магию, будет не единственным сюрпризом.