В мире без магии вполне можно жить. В этом Квентин убеждал себя старательно, со всем присущим упрямством. Убеждал, просыпаясь утром в родной комнате общежития Физкидов, проходя в здание университета без риска быть укушенным вредным кустом у входа (который, кажется, питал к нему особую любовь, а откусить кусок его толстовки и вовсе считал своим личным видом спорта), скрываясь за открытым ноутбуком на лекциях. Убеждая себя, что магия - немного физика, с практическими экспериментами каждый справится (ну, не каждый, по совести, но и тут он расхождений с магией не видел), а вот постигать всё чисто теоретически.. давай, Колдуотер, ты, как математик и физик не только по магическому направлению, получил почти уникальный шанс, стать теоретиком магии. Со счетов лихо сбрасывалось то, что эта "теория" изучена и отлажена давно, что это не "магловская" физика, где теория - куда выше класс, чем практика, что общая атмосфера в Брейкбиллсе такая, что хоть вешайся, и что даже Коттедж перестал взрываться шумом вечеринок. Иногда самообман удавался просто блестяще, а иногда Квентин пил. Пил, пока не отрубался, приходил на лекции помятым и растрёпанным (встречая понимание разве что у профессора Липсон).
Книги про Филлори он задвинул в ящик тумбочки ещё в первую неделю без магии. Напоминание о ней отзывалось глухой болью, мысль о том, кто это написал - отвращение, а такие тёплые и привычные, выученные наизусть строчки имели чёткий привкус изнасилованного детства. Конечно он вернётся к книгам, конечно он любит Филлори. Но не сейчас. Хотя бы потому что из-за упрямого барана, - который, по совести, и в книгах тот ещё засранец, - Филлори и магия могли исчезнуть. Вот только магия исчезла и так, а он торчит в снова ставшим холодным и неприветливым мире. Хотя бы потому что, - вот ирония, - он, Квентин Колдуотер, патентованный неудачник, тот самый, кто, стараясь спасти друзей, спасти любимый мир и не менее любимую магию, прикончил Бога. Да, пусть буквально упрямого барана, да, пусть обладающего очень подходящим буквально скотине характером, но Бога. Была бы отличная строчка в резюме, если бы не последующий визит "божественного сантехника" и.. и полный пиздец.
Бутылка, ополовиненная ещё вчера, лишилась половины оставшегося содержимого, жалость к себе прорвала панцирь упрямого "всёблятьхорошопростоблятьотлично" и разъедала самым скотским образом. И, будто этого мало, Квентин скучал. Скучал чертовски. По магии, по ставшему привычному магическому быту. Да, конечно по этому. Он беспробудно погружался в жалость к себе, как в защитный кокон, в страдания по магии, чтобы не давать себе даже думать о том, чего не хватает по-настоящему. Кого.
Джулия отстранилась. Впрочем, с учётом того, что она пережила, было даже логично. И хотя бы тут Кью был уверен в том, что как только она немного отойдёт - в его жизни снова появится самоуверенный ураган под фамилией Уикер, в конце концов, она ему как сестра и он её знает так хорошо, как вообще хоть кого-то может. Он скучал по Элис, хотя иногда казалось, что просто потому что положено. Да, она была одним из немногих близких ему людей, но он не уверен, что выдержал бы ещё хоть день её упрёков. А вот что по-настоящему раздирало - так это мысль об Элиоте, застрявшем в грёбанной Филлори. Лучший друг, чертовски близкий и так въедшийся в душу, что уже сложно представить жизнь без его надменных манер, привычки хватать по поводу и без, шуток на грани фола и простого, понятного и тёплого ощущения рядом.
- К чёрту, - веско выдав это потолку, наверняка очень заинтересованному в моральных терзаниях занудного ботана, Квентин резко встал и, решительно отставив бутылку, вышел из комнаты. Сейчас его раздражало буквально всё.
Холодный камень, жёстко упирающийся в торчащие лопатки, давал странное ощущение убийственной реальности. Он, по сути, являлся практически её метафоричным изваянием: жестко, неудобно, немного больно, не нравится - проваливай. И это странным образом успокаивало. Жалость к себе отступала, голова, всё ещё слегка хмельная, перестала роиться мыслями о том, как он приложил обе руки и меч к тому, чтобы всё проебать, перемигивающиеся звёзды, редкие на засвеченном небе Нью-Йорка, отвлекали от мыслей о тех, по кому он скучает. Дым сигареты вился почти умиротворяюще и, в очередной раз затягиваясь, - чёрт, сколько же он начал курить, - Квентин был в шаге от приятной полудрёмы. Даже прикрыл глаза и тут же едва дымом не подавился.
- Джулс! - голос, который он узнает всегда и везде, в любом состоянии, заставляет резко вскочить, выбрасывая в траву окурок, и, крепко прижимая к себе подругу, Квентин всё же не может сдержать улыбку. Всё такая же хрупкая внешне и с стальным характером внутри. Зашедшая в Брейкбиллс как к себе домой, - хотя, конечно, когда нет защитных чар это куда проще. Отпустить её даже сложно, но с этим Квентин справляется легче, чем мог подумать, и, хотя её шутка так и пропитана горечью, улыбается чуть шире.
- Ты говоришь с чемпионом по грусти и унылым делам. Конечно я в деле. Предлагаю начать с пункта по оплакиванию магии, перейти к горестному плачу над крушением надежд и немного пожалеть себя напоследок. Это не так просто, как кажется, но мы наверняка справимся, - зачесав чёлку за ухо, он закуривает новую сигарету и протягивает пачку Джулии. - Ты как? прости, что не выходил на связь, просто.. - это "просто" слишком сложное и, не сумев впихнуть его в хоть сколько-нибудь сжатые рамки, Кью почти беспомощно морщится. - Просто. Ты понимаешь, - это даже не вопрос. Кто же поймёт, кроме как Джулия, - даже не буду спрашивать, как ты сюда попала. Спасибо, что сделала это, - и, впервые, наверно, за последнюю неделю, он улыбается совсем искренне от того, как тугой узел в груди ослабевает. - Я скучал.
Отредактировано Quentin Coldwater (31-05-2020 06:22:24)