Все они верили, что силами охотников, да одного из сильнейших магов - выстоят. Охотники, не смотря на практически военное положение, были иногда до того беспечны, что хотелось выть. Эндрю выл - и работал. Раздавал люли, кому не успел их раздать Алек  - и работал.

Сил Лайтвудов и Бейна н е х в а т а л о.

Никто, конечно, этого не признавал, но Андерхилл, как и сам Алек с семьей, понимали это как никто, просто все молчали, позволяя себе говорить правду разве что в личных кулуарах, и Эндрю, ангелы свидетели, их не осуждал. Однако и голову в песок прятать не хотел, только что он мог? День за днем, сражаясь иногда в Нью-Йорке, иногда на другом конце мира, охотник задавал себе этот вопрос из раза в раз, и не находил ответа. Орать во все горло, что охотники всего мира захлебываются атаками демонов? И? Потом-то что? Бесполезный перфоманс, который ничего не решит и ничего не докажет, понимал Эндрю. Смысл доказывать очевидное?

Этот день исключением не был. Группы охотников от двух до четырех, получали свои задания и, в довольно приподнятом настроении отправлялись выполнять их. Патрулировать город, реагировать на вспышки демонической активности... Все было так, будто Лилит с Джонатаном не взбесились, Асмодеус, от которого Магнус так и не избавился, не встал на дыбы - так, подумаешь, слегка разозлил папочку, и принялся с ним же бодаться. Мелочи жизни. Временные трудности.

Эндрю его задание не радовало ни на йоту - юные охотники, вчерашние мальчики и девочки, которым еще бы учиться и учиться, посылать друг другу записки на занятиях, да сбегать с них - становились охотниками раньше, чем были к этому готовы и он, Андерхилл, во главе этого детского сада. В самом деле, разве что-то могло вообще пойти НЕ ТАК? Новый Янлуо, вот что.
Охотник дал четкую команду не приближаться к демону, он прекрасно помнил, чем закончилась встреча с Янлуо для одного из них - пытками, страданиями, галлюцинациями, и как итог... зависимость от инь фен. Демон был слишком ловок для плохо подготовленных детей, да и кто бы мог знать, что именно он окажется у них на пути? Однако оказался, и дети, эти юные дарования мира нефилимов, конечно же его не послушали. Решили, что умнее, быстрее, сильнее... Кажется, он смог одолеть демона, кажется, даже дети не пострадали.
Кажется, ключевое слово.  Вспышки боли говорили ему об обратном, если уж начистоту, но надежда, чертова бессердечная стерва, никуда не хотела деваться. Дети не должны были пострадать - Эндрю ведь встал между ним и детьми, он четко почувствовал и как пронзил демона, и как получил удар. Но откуда боль? То есть, не то, чтобы он не понимал, только  в их распоряжении был маг. У мага порталы и силы, тогда что происходит?

Глаза разлеплять удавалось с большим трудом, но когда выходило - охотник видел родные стены, пусть и нелюбимого лазарета при институте, но все же. Он был в безопасности, дети, по словам охотницы, стоявшей на страже, тоже.
Андерхилл, впрочем, никогда не был сторонником доверять на слово, а при том, что в его крови, скорее всего, гулял яд Янлуо, и все это могло быть бредом, следовало проверить себя стило по рунам, и увидеть своих подопечных. Ему, конечно, никуда пойти не дали, и, кажется, к лучшему это. Потому что слышать голос, который уж десять лет, как не мог и не должен был слышать, было весьма говорящим фактом - у него глюки.

Голос все препирался, кажется, с кем-то,  а Эндрю захлестнула волна воспоминаний...

Его отправили на Коста-Брава, будто родители сослали нерадивого, нелюбимого сына. Его руны были зачарованы так, что даже он сам не мог ими пользоваться, и из всего, что оставалось, в его распоряжении были лишь собственные силы, и навыки боя. Да и те, увы,не пригодились. Был ли Эндрю расстроен? Едва ли. Одинокие дни и ночи быстро кончились, стоило ему всего один чертов раз пересечься взглядом с самым невероятным человеком, которого он когда либо встречал. Ощущение полета и безграничного довольства жизнью, как у человека, разом получившего все, о чем можно было только мечтать, никуда не хотело деваться ни в первую ночь, ни в любую последующую, а общение вне постели лишь укрепляло чувство Эндрю.  Собственная тяга к знаниям, и желание мага делиться этими знаниями, его образованность, умение поддержать диалог и умение слушать и слышать собеседника - покоряли.
Не стоило Эндрю обманываться, но так хотелось, чтобы Лоренцо и правда был просто человеком, и он сам бы был таковым. Но как же Эндрю к нему тянуло... не ведали даже ангелы.  Кажется, мысль отказаться от рун и крови ангелов была так сильна, что пугала этой самой силой. Удивительно ли, что  Андерхилл сбежал?

Охотника снова утянула за собой боль, оставив на губах фантомное ощущение поцелуя, которого давно не могло бы у них сейчас случиться.  Едва ли маг о нем помнил, и уж тем более не мог оказаться сейчас и здесь.  Но и эта мысль ускользнула довольно скоро - кто-то будто вливал в вены раскаленную лаву, и сжимал голову тисками так, что выть не хватало сил,  только хрипеть едва слышно, сцепив зубы. Тело выламывало, да так, что связывай не связывай, он себе вот вот навредил бы.  Хотелось молить о смерти, но кого и как?

Отредактировано Andrew Underhill (16-03-2020 23:54:37)

Он удивлялся окружающему его миру так, будто не жил в нем совершенно ни единого дня. Страшно хотелось все трогать, и улыбаться, будто сумасшедшему, но он держал себя в руках, чинно поймал такси, так же чинно добрался до отеля, и только там, в номере, позволил себе расслабиться -  за окном  не лязгало оружие, никто не укладывал никого на твердый деревянный пол, не звучал сигнал опасности, и стило покоилось в недрах чемодана. Кому оно бы тут помогло? Ему, с заблокированными-то магией рунами? Фактически просто человеку со странным днк?  Однако печаль его быстро отступила под натиском совершенно глупых, но очень человеческих эмоций и желаний. Даже дышалось, кажется, легче. Ни правил, ни соглядатаев, ни тренировок... Да, миссия у него все же была, но какой же пустяковой сейчас казалась!

Следить и собирать информацию было проще простого, пусть он и привлекал к себе внимание, что  как охотника огорчало, а как временно просто человека, совсем еще юного - в глубине души радовало. А еще можно было позволить себе даже в чем-то расслабиться, в ближайшее время ничего не должно было случиться, объект еще не прибыл, и какое-то время можно потратить на себя, выпить вот, с тем красивым мужчиной, кто ему запретит?

Тело словно не желало подчиняться, и такую войну выиграть было тяжелее, если бы не ласковые волны поддерживающей его магии, ощущение присутствия кого-то... смутно знакомого, мог бы сказать Эндрю, если б у него достало сил. Но все, что Андерхилл мог, это беспомощно, еле слышно стонать, и как бы он хотел  заткнуться сейчас, не показывать никому, насколько слаб, да только от него это не зависело. Чей-то голос, едва сказавший  пару слов, снова буквально погрузил охотника в воспоминания, отвлекая от бесконечной боли, терзавшей его измученное тело, не смотря на все, что делали для того, чтобы избавить от нее. Даже в таком состоянии Эндрю понимал, что ему не вредят, и был бы рад помочь.

Прикосновения рук и губ другого человека не были в новинку, но все же и похожими на другие, как бы странно это ни звучало  - не были. Нефилим всегда считал себя независящим от плотских наслаждений, утоляя их, конечно, но не стремясь заполнить ими свои дни и ночи. Но... Его, будто несмышленыша мотылька, тянуло на огонь чужой личности, не только тела, но и души. Кажется, он разве что в рот этому человеку не заглядывал, пусть что-то и выбивалось из привычной картинки мира, что-то не вставало в пазы реальности так, как должно бы с примитивным, слишком он погрузился в происходящее. Такой странной жадности до внимания, времени, прикосновений и общения нефилим не помнил за собой. Мог бы - проверился на магическое воздействие, уж слишком идеальным все вокруг было.
И как же, черт побери он был раздавлен, когда искры чужой магии разбили эту иллюзию, хрупкий маленький мирок на двоих. Но что было еще страшнее, мысли о том, чтобы исчезнуть вместе с магом, наплевав на миссию, на заблокированные руны, стило и сумеречных охотников, были такими навязчивыми, что испугали его. Эндрю Андерхилл никогда не был настолько близок к падению, никогда не чувствовал такого желания лишиться всего, ради одного единственного существа, бывшего, черт побери, магом из нижнего мира.  И проблема была в том, что даже так... Даже это ничего не меняло для него. Если бы у него за спиной были крылья, Эндрю своими руками уничтожил бы их клинком, и полз бы, если б требовалось, за магом.
За магом.
Мир его рушился, и такого всепоглощающего страха нефилим не испытывал еще никогда.

- Лоренцо? - воспоминания, удушливой волной  будто плитой прижимавшие его к постели  исчезли так же внезапно, как и погребли его под собой, оставив только гадкое чувство стыда, но забрав физическую боль. Душевную же никакой магией было не вылечить. -  Тебя не может здесь быть. Просто не может здесь быть.

Он очнулся от собственного сладкого сна, тогда было уже слишком поздно. Оттягивал момент объяснения, как мог, практически не отходил от мага, и молчал о том, кто на самом деле такой, брал не меньше, чем отдавал взамен, и вот, чем все кончилось.
Упустил объект, провалился, будто не обучался годами, и даже без рун не делал свою работу так, как многим не снилось... это было словно холодный душ, прямо в постель. Эндрю лежал там, слушал спокойное дыхание Лоренцо, и понимал, что время вышло,  и он как бедняк просто собирает последние минуты, как может, запоминает эти мгновения, потому что других - не будет. До боли хотелось разбудить сейчас мага, рассказать ему, и будь что будет, но  Эндрю все еще был нефилимом, с рунами, или без них, и игнорировать то, что видеться с Лоренцо им не позволят, да и где это видано, быть с представителем нижнего мира, с которыми у них не то война, не то нейтралитет и эксплуатация последних, выдаивание магии на нужды сумеречных охотников...  Эндрю все еще было страшно. Желание плюнуть на собственную жизнь ДО встречи с Лоренцо, отказаться от рун и крыльев было таким все еще чудовищно сильным! Он тогда исчез в ночи, не найдя в себе сил  открыть рот и сказать, в конце-то концов, о том, что его мучило. Быть может, Лоренцо придумал бы что-то, они бы оба, черт побери, что-то бы придумали, но Андерхилл убегал, стараясь прогнать из памяти образ, который какой-то час назад так старательно пытался в ней же и сохранить. Это раздирало, резало без ножа, и солью были непролитые слезы, которые он не мог себе позволить.

В комнате то ли было настолько холодно, то ли  ему так, со страху, только казалось?

— Я уже собирался уходить. Тебе необходимо больше отдыхать чтобы быстрее восстановиться, и повремени со службой, иначе вообще не сможешь охотиться. Может тебе что-нибудь нужно, перед тем как я уйду? Я думаю у меня хватит сил призвать воду или одеяло, к примеру. Или, возможно, кого-нибудь позвать? - забота Лоренцо только добавила к чувству неловкости и вины пару градусов, Эндрю не поднимал глаз, не мог себя заставить снова посмотреть ему в глаза, догадался ли? Узнал его? Хотя с чего бы... Жизнь мага длинна, что ему какой-то нефилим однодневка? Охотник аж зубами заскрипел, настолько  отвратительна была эта мысль, но именно она позволила наконец снова открыто  заглянуть Рэю в глаза. Эндрю осторожно сел, очень стараясь не морщиться.

— Нет, я... спасибо, Лоренцо.  Прости... что они тебя выдернули. Я так глупо подставился, из-за молодняка, сам виноват. Не знаю, что ты сделал, но я, кажется, практически в порядке. Легкая слабость, не более, по сравнению с агонией, которая должна была убить меня, я сейчас на седьмом небе от счастья. Да... — Эндрю понимал, что его несет, но остановиться не мог. Не хотелось молчать, и о главном поговорить он тоже не могу. Не здесь и не сейчас.

— Понимаю, что это может прозвучать странно, но. Я думаю, нет, я уверен, нам нужно поговорить. Не знаю, помнишь ли ты, впрочем, нет, пожалуйста не здесь. Может быть, ты отдохнешь, и мы поговорим в другом месте? Скажем, у тебя в лофте? Я правда хочу обсудить нечто важное, но не в стенах Института.

Эндрю и сам не знал, зачем опять начинает все это, но, как говорится, "держаться больше нету сил".

Когда Лоренцо ушел, у Эндрю едва ли нашлось время на то, чтобы нормально отдохнуть, или  попытаться проанализировать поведение мага, миру сумеречных охотников до его переживаний и желаний дела не было.
Андерхилл любил то, что делает, не без того, но... Вот это вот отсутствие эмпатии и помешанность на работе, начинала доканывать даже его, нефилима, отдавшего  сумеречному миру все,  свое время, свои силы, свою жизнь. Все это он клал на алтарь  с подписью "долг" не раздумывая,  слишком насыщенной и заполненной миссиями была жизнь охотников.

А теперь вот он будто очнулся, осмотрелся по сторонам и понял, насколько все они лишали себя всего, что касалось жизни ВНЕ работы, и они с Алеком были тому лучшими примерами.  Да даже родители Лайтвуда, и те, кажется, жили в институте безвылазно.
На минуту стало даже страшно - что он творил с собой? Что сотворил с, возможно, единственным, кто мог к нему что-то чувствовать?
Время, вот чего у него никогда на себя не было. И сейчас это злило Эндрю. Все вокруг чего-то от него ждали - новых миссий, подробностей, тренировок. Чего хотел сам Эндрю никто и не думал спрашивать, словно кроме него некому было провести тренировку, или выйти на ночную охоту за разбушевавшимися демонами.  Андерхилл то, Андерхилл это. Эндрю, ты же дышишь, кыш на задание, Эндрю, расскажи еще раз, где стоят вот тот нефилим, а где этот? А куда тебя ударили, а как ты устоял на ногах?

Никто не спросил, не хочет ли он перевести дух, не нужно ли ему пару дней на то, чтобы осмыслить произошедшее, или хотя бы уладить дела с магом, спасшим ему жизнь, в конце-то концов. Нефилимы, и их  полная эмоциональная атрофия, и это в их-то время! При том, что мир меняется и меняется стремительно. Эндрю это поражало.

Отделаться от сумеречных удалось лишь через неделю. Пришлось, скрепя сердце и скрипя зубами, выйти на миссию, затем на вторую, взять три тренировки, посетить десяток НЕ_допросов, и только к исходу недели, когда Андерхилл уже откровенно огрызался, от него, внезапно, отстали.
В первый день Эндрю даже растерялся, ни тебе тренировок, ни тебе миссий, ни изнурительных и бесполезных допросов. Тот факт, что он сам переносил встречу, которую назначил, тоже радости не добавлял - Рэй мог передумать с ним говорить, тем более, после такого перерыва. Но Эндрю надеялся на... На лучшее, что ли.

Порталы он, откровенно говоря, недолюбливал. Еще когда Эндрю был маленьким, кто-то напугал его, сказав, мол из портала иногда можно выйти не полностью. Ни с кем, собственно, на памяти нефилима такого не случалось, но где-то в глубине души, этот страх все же оставался. Да и ощущения обычно были такое себе - Андерхилл никогда не спрашивал у других охотников, что чувствуют, выходя их портала, они, но чисто визуально не наблюдал никаких проблем у прочих сумеречных.  И вот где-то сейчас, Эндрю, наконец, смог собрать себя в кучу, и задаться вопросом - а так ли его хотят видеть вообще? Кажется, Рэй не был рад просьбе-предложению увидеться.

...и его сложно было не понять.

— Лоренцо? - неуверенно позвал охотник, и выставил перед собой бутылку вина, будто щит. Наверняка маг перепробовал все вино мира, но и с пустыми руками приходить было для Эндрю моветоном.  — Я хотел извиниться. За то, что не мог прийти раньше. На самом деле, не только за это...
Сложно было говорить о том, в чем был повинен сам, но раз уж им предстояло работать вместе, следовало наладить отношения. Хотя себе нефилим не лгал - он здесь не только ради условного мира с магом. Раз уж появилась возможность извиниться за недостойный поступок, нельзя было его упустить.
—  Я не помешал? - поздновато, но спохватился Эндрю.