Андуину было... тяжело. Пожалуй, да. Его, такая странная для многих, мысль о встрече Отрекшихся и людей - нет, родных с родными - постепенно, шаг за шагом воплощалась в жизнь. Уходили и приходили письма, откликались - или нет - люди, и идея постепенно обретала краски, обрастала плотью и мясом. Идея, которая казалась невозможной, невоплотимой, - постепенно, шаг за шагом, становилась все более близкой к реальности.
Вот только - какими же тяжелыми были эти шаги. Нет, даже не шаги - а буквально каждое движение встречало сопротивление. Неодобрение. Неверие. Откровенная неприязнь. Агрессия, явная и скрытая... Идти через это, практически одному и без поддержки, было тяжело, так тяжело - что Андуин невольно с горечью думал о тех из Отрекшихся, кто мог хотеть и пытаться пройти этот путь сам. Сам, один, без протянутой ему навстречу дружеской руки... как многие из них сломались, смирились, поверили в то, что добра - да даже и справедливости - от людей им ждать не придется? Как многие из них погибли окончательно в этих попытках?
Даже думать об этом было тяжело.
И путь для тех из них, кто сохранил искру - даже не доверия, но надежды на доверие, - стоил всех трудов. Стоил молчаливого неодобрения друзей и советников, стоил недосыпа, стоил бесконечной переписки, бесконечных разговоров... стоил ощущения, будто ты в одиночку пытаешься поднять неподъемную скалу - и она, миллиметр за миллиметром, а все-таки поддается.
Но нет, конечно, ощущение это было неверным. С ним был Свет, с ним была поддержка учителя, с ним было ощущение теплых одобряющих рук от остальных жрецов - а значит, он был не один. Просто... просто... иногда было немного сложно продолжать верить в то, что ты делаешь.
Даже леди Льиира, дорогой друг - уж кому, как не ей, понимать необходимость этого примирения, важность этого моста между народами... даже она отозвалась о его плане так резко, что Андуину на миг показалось, что сейчас у него опустятся руки. Но нет, конечно, она могла иметь в виду что-то другое. Как же жаль, что у них нет ни малейшей возможности просто спокойно поговорить наедине... но, может быть, со временем эта возможность все-таки появится.
Стук в дверь прервал невеселые мысли Андуина - и тот невольно вздрогнул. Он никого не ждал сегодня в этот час, а значит... что-то случилось?.. или милорд Генн решил еще раз попробовать переубедить его... в чем-нибудь?
Но, к счастью, это было не одно и не второе. Уж кого-кого, а одну из собратьев-жрецов Андуин был рад видеть практически всегда, в любой день и час.
- Леди Калия! - он с улыбкой поднялся из-за стола, сделал пару шагов навстречу ей и поклонился. - Я очень рад вас видеть. Вы - всегда желанная гостья в Штормграде, не стоит стесняться. Проходите, присаживайтесь. Приказать принести вам чаю, кофе, сладостей, может быть?
Говорить об Уилле... точнее, о его смерти... Андуину было тяжело. Особенно тяжело - говорить об этом с малознакомым человеком своего круга... и одновременно жрецом. Но леди Калия пришла, чтобы поддержать его в его утрате - и обойти ее слова тяжелым молчанием было бы... непристойно.
- Уилл... - слова приходилось буквально выталкивать из горла, и Андуин до боли стиснул пальцы за спиной, чтобы вернуть голосу хотя бы подобие ровного течения. - Он был уже очень стар. И он полагал, что пришло его время уйти. Встретиться с родными. Благодарю за сочувствие, леди, хотя... в моей печали, пожалуй, больше эгоизма, чем то бы пристало жрецу. Я... надеюсь, что Уиллу хорошо там, где он сейчас.
"Смерть - не конец. Смерть - только начало..."
Андуин с горечью подумал, что, если бы Уилл прожил дольше, он бы имел больше шансов встретиться с той, кого он любил больше всех на свете... но, как знать, может быть, тогда встреча Отрекшихся и людей бы никогда не состоялась.
- Его смерть дала начало большому делу, - тихо продолжил он. - И... я надеюсь, что я... смогу не посрамить его памяти.