НАШИ ДНИ
Шум. Олимп всегда ассоциировался у нее с шумом. Постоянный гомон, вспышки смеха тут и там, вскрики и повышенные тона. Начинала болеть голова и это раздражало. Рука Гадеса, покоившаяся у нее на талии, успокаивала. Это всего на некоторое время, скоро мы уедем с этого жуткого места.
Как можно измениться за время. А за тысячелетия то и подавно. Олимп осточертел, он стал казаться слишком шумным, слишком ярким, слишком искусственным. А может он таким и был? Просто раньше краски смотрелись по другому, и мир казался проще.
- Нам пора отправляться домой. Сюда идет Деметра, поговори с матерью. Я буду ждать тебя внизу. - Гадес коснулся виска супруги поцелуем, вызвав у нее улыбку, и ретировался со становившейся с каждым мгновением все более опасной территории. Персефона вздохнула. Деметра так и не смогла простить брату похищение любимой дочери и каждая семейная встреча становилась похожа на балаган. Поэтому Гадес предпочитал элементарно не сталкиваться лбами с сестрой-тещей. Олимп, что поделать.
Весна обняла мать, с наслаждением вдыхая аромат летних лугов, исходивший от нее. Взгляд Персефоны споткнулся пару, стоящую поодаль. Харон и Афродита? Редко можно увидеть их вместе. Чудом был тот факт, что Харон в принципе решил выбраться из Аида на Олимп, а теперь еще и беседует с воплощенной любовью. И судя по всему, не на самые приятные темы. Афродиту редко когда можно было увидеть без сладострастной улыбки, но сейчас она испытывала скорее нервозность. Надо будет поинтересоваться после у непосредственных участников беседы предмет их толка.
- Ты говорил с Афродитой. Не самый обычный для тебя собеседник. - подхватив лодочника под локоть, Персефона позволила увести себя с этого праздника жизни. Как только они вышли за золотые ворота дышать сразу стало легче. Словно с груди падало как минимум несколько обручей. - Что-то случилось?
Харон отводит взгляд. Персефона закусывает губу. Неужели..?
ДАВНЫМ ДАВНО
Утро было прекрасным. Персефона улыбнулась сквозь дрему, чувствуя едва уловимый и невесомый поцелуй на губах, оставленный супругом. Сладко потянувшись, богиня наслаждалась холодком, лаской шелка, с которым постельное белье прикасается к обнаженной коже. Была третья ночь осени, третья ночь, как Персефона вернулась в Аид. Ее первая осень. Сколько всего минуло за эти полгода. Облегчение, неверие, отрицание, принятие. Отныне она королева Загробного Мира и этого не изменить. Отныне она жена. Любимая жена.
Персефона села, позволив золотым локонам скользнуть по телу, накрывая плащом. Мышцы сладко ныли, все же трое суток не выходить из спальни без последствий - это все же удел Афродиты.
На подушке рядом лежал цветок нарцисса. Кажется, теперь нарцисс станет не только символом Загробного мира, но и символом Персефоны. Вдохнув сладкий тяжелый аромат, богиня оставила цветок на кровати,направляясь в ванную комнату. Да, горячая вода это именно то, что сейчас было нужно. Распарить натруженные мышцы, позволить воде напитать кожу. Привести себя, в общем, в порядок.
Полтора часа спустя Персефона сидела на балконе. Кожа, умащенная драгоценными маслами, слегка сияла в мягком свете Элизиума. Пригубив ледяной амброзии из запотевшего бокала, Персефона выбрала из блюда, стоявшего рядом, персик и впилась в него зубами. Рядом с персиком лежал надломленный гранат, поблескивая сочными рубиновыми зернами. Как символично. Именно зерна граната привязали ее к Гадесу, Аиду и этой удивительной жизни.
Негромкий стук в дверь вывел богиню из раздумий.
Эвклей.
- Моя богиня, Гадес приглашает вас на конную прогулку. Он будет ожидать вас у конюшен.
- Спасибо, Эвклей. Можешь передать ему, что я скоро буду.
Даймон понимающе кивнул головой и скрылся за дверью. Допив сладкое вино, весна направилась к шкафу. Все же шелковый халат не самая удобная одежда для прогулки.
- Я слышала, что ее заставили вернуться. На самом деле, она все полгода провела не вылезая из постели Аполлона...
Персефона даже остановилась. Интересно, о ком шла речь? Насколько она слышала, да и видела своими глазами, как раз за эти полгода Аполлон пережил одну из самых своих фееричных неудач на любовном фронте. Бедная Дафна. И уж точно солнцеликий бог не кувыркался ни с кем все эти полгода. С одной дамой уж точно.
Две служанки, не замечающие стоящей за углом коридора богиней, продолжили сплетничать.
- А она хорошо устроилась. Полгода развлекается с олимпийскими мужчинами, полгода с господином. Только вот зачем ему такая королева?..
У Персефоны похолодели пальцы. Значит речь шла... о ней?
- У кого вы понахватались такой чудовищной лжи? - голос богини был холоден как лед и звенел от раздражения. Она не позволит кому-то очернять ее имя. - Кто распускает такие слухи?
Две полупрозрачные женщины, казалось, побледнели еще сильнее, упали на колени перед разгневанной богиней.
- Великая богиня, прости нас! Мы не хотели оскорбить тебя! Умоляем, не гневайся на нас!
- Но тем не менее, повторяя и обсуждая гнусные слухи вы оскорбили меня. Я ваша королева, я богиня! Я спрашиваю, кто вам рассказал такое?
- Минта, госпожа...