[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Три десятка лет ты ждал этого дня. Три десятка лет ты надеялся, что он никогда не случится. Но законы мира, которые единожды были искривлены, прогнуты и извращены под тебя, неумолимы. Сегодня ты умер. Сегодня ты родился. Сегодня ты вернулся туда, куда вела тебя странная, полная боли и тьмы, дорога длиной в три десятка лет.

Сегодня ты дрался, отчаянно, теряя себя, теряя своих, своих! людей - и проиграл. Самое страшное, что не тем, кто встал со стенобитными машинами под каменной твердыней Лордерона, а той, кого назвали твоим Вождем.

Сегодня ты стоял в стороне и смотрел на то, как гибнут те, кто должен умереть, как бегут те, кто умереть был не должен. Смотрел на себя, зная, что жить тебе осталось от силы пару часов. Зная, что ты, наблюдатель, ничего не изменишь. Нельзя.

Зная, что последнее, о чем ты вообще сможешь думать - не боль, не ненависть к убившей тебя якобы-королеве, не страх, а маленькая, глупая и очень горькая мысль о том, что ты так и не успеешь передать бесов ключ. Все сделал, все спас, но оно, сохраненное тобой чужое сокровище, так и останется лежать мертвым грузом в банке Даларана.

Сегодня ты будешь, насвистывая, шагать по зеленым чумным лужам, перекинув через плечо связанные шнурками ботинки. Твоя кожа оказалась прочнее, чем их подметки, которые тотчас же зашипели и запузырились, стоило только наступить в ядовито булькающее месиво из чумы и земли.

Сегодня можно свистеть, выплетая короткими переливчатыми звуками прилипчивый мотивчик даларанского шлягера, потому что почти все наконец-то завершилось. Лордерон в третий раз пал, все, кому не повезло умереть - эвакуированы. Все, кому повезло умереть - упокоились в уже растаявшем льду и свободны от злой, вырвавшей их из посмертия, воли. И никто, кроме тебя, не восстанет из мертвых. Благословенная пустота - снаружи и внутри. Иди вперед, мертвец, у тебя есть второй шанс - шанс сделать все правильно. Иди и найди свой ключ, выполни свое последнее желание. А дальше будь, что будет...

Эйло шел неспешно, вразвалочку, раз от раза пугая низкое, пахнувшее гарью и ядом небо широкой улыбкой и невместными в этом царстве смерти и тлена руладами свиста. Но никого, способного указать на кощунственность поведения охотника на демонов, вокруг не было. Все умерли или ушли. Оставив за собой навеки, возможно, мертвый город. Мертвец же мертвеца не обидит. И петь на похоронах всяко лучше, чем плакать. Лордерон прожил долгую и яркую жизнь, зачем провожать его заунывной отходной?

Миновав площадь и узость проходов, отделявших внешние ворота от нее, Эйло вышел ко рву. От моста мало что осталось:  сначала снаряды катапульт, потом ядовитое дыхание алхимической чумы, за ним пришел лед человеческой магии и драконий огонь - и на месте каменной кладки и досок остались только обломки и пепел. Кому-то иному преодолеть это препятствие было бы не под силу. Но для Эйло все было просто - толчок ногами, распахнувшиеся на миг крылья - и вот он уже на той стороне рва, все так же неспешно, насвистывая, идет, шлепая босыми ногами, к какой-то только ему одному и ведомой цели…

Имена. Он знал каждого, кто лежит сейчас здесь, на выжженной, вымороженной и отравленной земле. Он узнал каждого, с кем знаком не был - за короткие тридцать лет оказалось, что успеть можно довольно много. Люди, тролли, эльфы, таурены, гномы и дренеи - все они стали ЕГО людьми. Их родные не будут знать бедности и страха - он не может никого вернуть, нельзя, он не мог ничего изменить, нельзя - но временная петля сошлась в своей конечной точке, а он до сих пор помнит все имена. Все закончилось так, как должно было - и впереди была неизвестность, в которой у него были шансы если не исправить все для родных и близких его людей, то точно не сделать хуже.

Эйло не прощался и не оплакивал никого - с этим он разобрался давным-давно, у него на это было достаточно времени, целые годы острой боли, горькой печали и черной ненависти. Эйло шел вперед. Чума, огонь и лед не пощадили ни плоть, ни поднятые волей якобы-королевы кости. Мелкое костяное крошево, ставшее грязью, обломки лат с выеденными дырами и пробитые щиты. Хоронить нечего, отдавать родным нечего. Но и поднимать нечего - спите спокойно, солдаты, у нее не выйдет до вас добраться. Никогда.

Ключ мог раствориться, изломаться, исчезнуть - это был простой фигурный кусочек металла, не защищенный никакими чарами - если бы Эйло не знал о том и не пришел вовремя. Место это он помнил до мелочей - черный на зеленом силуэт тела, тень того, кто жил-жил, а потом взял и умер на чужой, глупой и несправедливой войне. Вытянутая вперед призрачная рука, скрюченные пальцы. И камень. Небольшой плоский камушек, под который он успел в последнем усилии затолкать злосчастный ключ. Тот встретил вернувшегося через тридцать лет хозяина радостным блеском бронзы. Ничего не случилось с ним, ничего еще не успело случиться…

Дорога назад была короче и проще: не надо было вглядываться в почти пустое для него сейчас пространство - отголоски чужой магии, причудливыми вихрями расцвечивавшие все вокруг, не в счет.  Не надо было вслушиваться, вытаскивая из треска огня и чавканья жижи верную и безопасную дорогу. Не надо было ломать волю Атхакса, то и дело переходя на его зрение, чтобы, например, увидеть тот самый, лишенный магии ключ и тень себя самого. Можно было почти лететь над навеки, наверное, мертвой землей, спеша туда, где дожидался его транспорт. Ключ есть - осталось найти ту, кому он принадлежит по праву. И как-то… как-то посмотреть ей в глаза.

Яркий солнечный свет знакомой души он увидел издали. И от неожиданности сбился с шага, плюхнувшись в довольно зловонную лужу. Зашипели, растворяясь местами, ремни доспеха, укоротились и без того не длинные ныне штаны, легким движением превратившись в элегантные бриджи. Эйло тихонько выругался сквозь зубы, ловя падающие ботинки и водружая их обратно на плечо, а потом с максимальной скоростью двинулся вперед, туда, где сиял такой знакомый и любимый свет. В мертвом городе нет никого, но сам по себе он может быть опасен для его милой Льииры - ямы, провалы, падающие балки и Скверна знает что еще. О том, как и что он будет ей объяснять, Эйло думать как-то перестал. Равно как и о том, как она вообще очутилась здесь, что делала и почему появилась.

- Льи… леди, простите мое вмешательство, но вам небезопасно здесь находиться. Город… живых тут нет, всех вывезли, но здания сильно повреждены, вам… вы… лучше бы быть где-то еще, - Атхакс беззвучно смеялся, ругался и шипел, но зрение перестроил. Так что Эйло мог видеть ее, всю - от кончиков пока еще целых туфелек до последнего волоска в прическе. Сложнее было не улыбаться дурацки во все клыки и не тянуть к ней руки. Ты незнакомец, Эйло, ты просто прохожий, помни о том. Не забывай.

Отредактировано Nathanos Blightcaller (10-03-2019 02:12:47)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

“Уничтожить. Растерзать. Стереть. Убить.”

Мысли-ощущения Атхакса были простыми, понятными и очень сильными. Сама того не ведая, его радость пнула его же демона по самому больному, что у него было во внетелесной форме: Атхакс не выносил, когда ему приказывали покинуть тварный мир - долгие годы бытия личной игрушкой Гул’дана сполна дали ему прочувствовать то, каково это быть тряпичным мячиком на каучуковой резинке. Сила Льииры если и уступала гул’дановой, то ненамного, так что ощущения, накрывшие демона Эйло, приятными назвать было сложно.

Но никуда не делась их связь, скрепленная общей болью и общей же ненавистью. Скрепленная кровью и сердцем демона, спаянная волей и желанием эльфа. Эйло пошатнулся и прикрыл глаза под простой полотняной повязкой, отдавая сущности в себе короткий приказ.

“Усохни.”

Запахло паленым: ремни доспеха не выдержали вмиг накалившихся знаков на коже охотника, сгорели, осыпавшись легким серым пеплом. Впору было радоваться тому, что запирающих знаков нет на ногах и прочих местах, прикрытых штанами. Иначе конфуз был бы знатный - солнце его личное всегда была крайне приличной и скромной девушкой. А вот от ботинок остались одинокие, чудом уцелевшие шнурки, которые Эйло зажал в кулаке. Сама же незадачливая обувка и без того побитая жизнью, чумой и плохим обращением последовала за доспехом. Возогналась.

Эйло вздохнул тихонечко: разъяренный Атхакс отключил блага свои, и вместо любимого лица он видел сейчас только сияющий до рези в глазах столп пламени. Душа у его девочки всегда была неукротимо-огненной. Но общаться это несколько мешало: оценивать степень ее бешенства исключительно по голосу - задачкой было той еще. Боль телесная - а что в ней такого-то? с любой болью живут - в целом терялась как-то на фоне душевных мук. Узнала ли она его? Вроде бы да, но поручиться себе в том Эйло не мог. А если узнала, то… то да, сложно быть охотником на демонов, когда твоя милая сначала демонолог, а потом уже все остальное.

- Солнце мое… боюсь, что даже ты не изгонишь конкретно этого демона. То есть… я не возражаю против твоих дальнейших попыток, но предупреждаю, что буду сопротивляться. Ровно до момента, пока не отдам тебе вот это, - на протянутой к девушке ладони ярко и остро блеснул фигурный ключ. - Забери его, окажи мне милость. А также позволь сопроводить тебя в безопасное место, и дальше, в спокойной обстановке… можешь пробовать изгнать демона снова и снова. Он, правда, тесно связан со мной, так что в процессе в Круговерть рано или поздно отправимся мы оба, но… полагаю, что тогда это не будет иметь уже ровно никакого значения.

“Полагаю, что таким вот - с довеском внутри, ты все-таки не примешь меня. Ну, хоть свою же последнюю волю исполню. Все не зря прожил это время. Хм, а если не узнала, то… то я сейчас еще и за фамильярность отгребу!”

Отредактировано Nathanos Blightcaller (10-03-2019 02:12:32)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

- Это ключ от банковской ячейки Даларанского Банка, - Эйло не мог видеть лица девушки, но за эти годы он неплохо ее изучил, и был практически уверен, что под внешне бесстрастной маской сейчас прячется недоверие, опаска. Стоило все же как-то объяснить хотя бы этот несчастный ключ, раз уж все остальное объяснению поддавалось практически никак. Ключ был вещью простой, понятной и не имел никаких иных подтекстов и значений, кроме старого-доброго “я люблю тебя, я хочу, чтобы ты была счастлива”. И если для ощущения, пусть и кратковременного, этого самого счастья, его девочке нужны были все эти шубки, платья и какие-то странные одежки, о которых он не имел понятия ни тогда, ни сейчас, то быть посему. Когда-то давным давно, тридцать лет или пять часов тому назад - как посмотреть, кем посмотреть - Мэйлори успел собрать все важное для своей невесты, спаковать - пусть и не совсем аккуратно, пусть вперемешку - шелка и бархат, мех и кружево - и сунуть этот увесистый тюк в банковский портал. В его личную ячейку, доступ к которой баронесса Обжория гарантировала из любой точки любого известного ей мира. А миров она знала в избытке. Он собирался отдать ключ от схрона тогда, когда они снова встретятся: Мэйлори верил в себя, не сомневался ни в своем умении драться, ни в своем умении выживать. Что ж… в чем-то его вера оказалась оправданной. - Ты… вы найдете там ваши вещи. Все, что я… он успел собрать в вашем доме в Подгороде и отправить.

“Вы” - тонкая перегородка, словесная стена, которая с каждым новым словом становилась все прочнее и прочнее. Не узнала. Точнее, узнала кого-то иного, приняла для себя какую-то теорию, вероятно сложную, но скорее всего, не сильно близкую к реальности. Потому что никому в здравом уме - даже в их полном невозможного и чудес мире - в голову не могло прийти, что же с ним случилось на самом деле. Эйло подавил очень сильное желание рассмеяться. Горько, нерадостно.

Вернуться домой - с некоторых пор у него не было иного места для возвращения, кроме “Молота Скверны”. Туда он может вернуться в любой момент, вот только стал ли огромный корабль, зависший над разбитым миром Мардум, его домом? Нет. А в этой реальности места для него и таких как он теперь - по его мнению больше не было. Но вываливать все эти  измышления на уставшую, расстроенную (говори уж честно - убитую, хоть ты и не любишь этого слова по отношению к ней) девушку, он не счел уместным. Льиира хочет вернуться домой - тогда он с радостью сопроводит ее, а заодно присмотрит, как и всегда, чтобы с ней все было хорошо. Насколько это сейчас вообще было возможно.

- Как пожелаете, милая леди. Нет-нет, вы не доставили мне неудобств, это я должен извиниться перед вами: дело в том, что моя подселенная сущность не очень хорошо относится к ритуалу изгнания. Старые воспоминания. Но он полностью в моей власти, так что вам ничто не угрожает, - ладони без ключа было пусто. И самому Эйло было как-то пусто. Казалось бы - все сбылось, закончилась та его жизнь, в которой он знал каждую крупную или малую беду, каждый свой и чужой шаг, и началась новая, в которой можно решительно все. Изменять, делать, планировать.

Но за эти коротенькие и невыносимо долгие тридцать лет Эйло просто разучился жить, не зная, что будет завтра. И ощущал себя висящим в Круговерти - ничего вокруг, одна лишь пустота. Девушка напротив него… да, пожалуй только она и была реальна сейчас. Только то, что было связано с ней, имело хоть какие-то очертания. Довести сначала до безопасного места, дать передохнуть, оправиться от увиденного ужаса. Потом сопроводить домой и принимать участие во всем, что она захочет с ним проделать - вплоть до развоплощения. Владыки больше нет, а  участие в чужих бессмысленных войнах - не его удел, хватит с него, отвоевался. А вот продолжать быть полезным ей… да, это было правильно. Это имело смысл.

- Если вы не будете против, то можно полететь на моем транспорте. А вашу виверну можно разгрузить и пусть летит рядом так быстро, как ей будет удобно, мой… летун подстроится. Ближайшее тихое место - Бастион, туда не так долго добираться. Или у вас есть какие-то еще дела… здесь?
[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]
[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Отредактировано Nathanos Blightcaller (11-03-2019 22:54:16)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Ломать чужую волю - сильную, злую, не желающую идти на компромиссы - всегда нелегко. Каждый охотник желает знать, как своего демона связать - новая считалочка на старый лад, правдивая до самого последнего звука. Да не просто связать, а подчинить себе, заставить делать то, чего демон и не желал бы. Не совладаешь с давлением противотока, замахнешься на то, чего демон желает еще меньше, чем попасть в Круговерть Пустоты в обнимку с тобой, нерадивый охотник, - и все, прости-прощай. Любить тебя никто не обязывался.

Но если твоя воля прочнее чужой ненависти, чужой ярости, если ложится она плитой из оскверненного железа на жар демонических страстей, то ты получишь желаемое. Дастся нелегко, ну да кто говорил, что хоть что-то тебе будет даваться просто так?

Зрение возвращалось к Эйло неохотно. Чужая, заемная способность смотреть и видеть цвета, формы, выражения чужих лиц - вот то, что было ему нужнее всего сейчас. Льиира… плачет? Маловероятно. Но убедиться хотелось, до дрожи, до скручивания разъяренной было и затихшей на время демонической сущности внутри него в рог покруче бараньего. Медленно из светящейся темноты проступили сначала ее глаза, тревожные, желтые, после - уставшее и осунувшееся, но все равно самое прекрасное во всех мирах лицо. Судорожно стиснутые кулачки. Всегда прямая спина и упрямо вздернутый подбородок. Нервно сжавшиеся на один краткий миг губы.

Он смотрел на Льииру долго, не отводя взгляда, не имея сил насмотреться. Не зная, что же ей ответить на такой, как оказалось, важный для нее вопрос. Правда была слишком сложна и запутана, а любая полуправда, по всей видимости, причинит ей боль. Да и не мог Эйло врать своей-не своей невесте. Просто не мог.

Огромная темная тень скользнула над их головами, протянувшись на миг с севера на юг, закрыв собой неприглядную зелень чумных луж, скрадывая разрушения и хаос. Эйло улыбнулся: Зидорми возвращалась из прошлого и будущего в настоящее. Работа, о которой она говорила с таким энтузиазмом и такой горечью двадцать лет тому назад под солнцем иного мира, должна была вот-вот начаться.

Один удар сердца спустя тень бронзового дракона истаяла. Так, словно ее и не было. А там, где пролетела Зидорми, небо, укрытое до этого мгновения густым покрывалом черных туч, очистилось. И, глядя на него, можно было понять или поверить в то, что в этой части света сейчас - ранний вечер на излете лета. И звезды есть там, высоко, над войной, страхом и болью. И каждая из них - это чье-то желание или чья-то надежда. Их много, летних крупных звезд, и среди них обязательно найдется своя, для любого существа из тех, что живут - так или иначе - в мире Азерот.

- Его сказка не кончилась, - Эйло улыбнулся своей визави и протянул ей ладонь. Просто поддержка, просто страховка. От всего, что бы не приготовила Льиире судьба. - Я расскажу те… вам обо всем, во всех подробностях. Но, пожалуй, где-то, где вы сможете устроиться с комфортом, чтобы выслушать эту долгую историю. Вы позволите вашу руку?

“Никуда я от тебя не денусь. Теперь уже точно. Никуда и никогда. Одна сказка закончилась, но кто сказал, что из нее не родится иная?”

Отредактировано Nathanos Blightcaller (11-03-2019 22:57:13)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Шнурки он, как полный дурак, продолжал держать в той руке, которой по-прежнему было жарко. Вторая во всей полноте же ощущала забытую уже за все эти годы прохладу, и Эйло нравилось это ощущение. Всегда, сколько он помнил, прикосновения Льииры, которые иному могли бы показаться жуткими, холодными, для него значили только одно - прохладный, безбрежный покой.

- Нет, не стоит беспокойства, делайте, что сочтете нужным. Мой демон… он подчинен и не доставит никаких хлопот. Я же, с вашего позволения, пока вы будете заняты, тоже вызову своего… летуна, - вести девушку по раскисшей, плывущей и исходящей паром под босыми ногами, почве было тем еще испытанием. Нет, тяжело ему не было, Льиира почти не опиралась на него, приняв руку скорее для соблюдения таких важных для нее, а значит и для него тоже, приличий. Но вот баланс держать… да, было сложновато. Крылья так и норовили материализоваться, помочь своему владельцу в нелегком деле пребывания в вертикальном положении. Но демонстрировать конкретно эту деталь своей новой анатомии Эйло не спешил. Чернокнижница, не чернокнижница, а мало какой девушке будет приятно увидеть голые, кожистые, да еще и с дырами в перепонках, нетопыриные крылья.

Пригорок, если его так можно было назвать, обнаружился гораздо позже, чем Эйло того хотелось. Площадка, которая “при жизни” была не то чашей фонтана, теперь перевернутой на попа, не то частью эркера, которую оторвало и воткнуло в землю, маленьким серым холмиком возвышалась над топким ядовито-зеленым нечто, в которое превратились улицы Лордерона. Эйло подвел свою спутницу к этому относительно безопасному участку и, едва придерживая ее, ровно так, как по ее убеждениям должен был это делать учтивый кавалер, помог ей подняться на сероватый взгорок.

- Полагаю, что здесь нас никто не потревожит. Я отойду чуть в сторону, моему летуну нужно некоторое пространство для приземления. Вы… если что-то вдруг… то я буду тут, совсем рядом.

“А если  кто-то сунется, то я просто попрошу тебя на пару мгновений прикрыть глаза и порву его тролльей матери на сувениры.”

Оставив свою ненаглядную ее чернокнижным забавам, Эйло, вернув назад свое собственное зрение, отошел, как и обозначил ранее, чуть в сторону и, вынув из прически крохотный атам, сделал два длинных надреза на предплечьях. Его кровь своей ядовитой зеленью выделялась даже на фоне окружающего чумного “великолепия”.

Соннелон, в миру чаще называемый Сонькой или Соней, ждать себя не заставил. Тяжелые крылья захлопали совсем рядом, демон прорывал собой тонкую ткань пространства, стремясь на зов того, кто в довольно быстрой и весьма кровавой схватке поработил его. После победы над собой Сонька олицетворял для всех, знавших его и его хозяина, идеального летуна. Быстрый, верткий, демон охотно ходил как под пассажирским, так и под грузовым седлом. С чужаками был суров и неприветлив, но перед Эйло лебезил и заискивал так, как положено тому, кто много слабее и хочет жить.

“Сонька, это - госпожа. Сильнее меня. Проверять - не стоит. Убью,” - мысленный контакт с демоном был как всегда коротким: длинных фраз Сонька не понимал, более того, они ввергали его в ступор. Сейчас же времени тупить просто не было.

- Кхм-кхм… наш транспорт готов. Если вы закончили, то прошу вас, - Эйло подошел, прокашлялся, чтобы не подкрадываться совсем уж некуртуазно, и махнул рукой в ту сторону, где во всей своей красе демонстрировал себя “госпоже” громадный, в два человеческих роста, демон, больше всего похожий на дикую смесь сквернотопыря и макаки. Седло, под которым перекатывались упакованные в глянец шкуры мускулы, было украшено… маленькой розовой подушечкой. Эйло, который на эту деталь до сих пор внимания особо  не обращал по причине неиспользования демонского зрения без крайней надобности, сейчас, когда он снова видел мир в формах и красках - смотреть на свою красавицу-невесту ему нравилось именно так, потому зрение переключил сразу же, как повернулся к ней, -  едва удержался от того, чтобы с долгим стоном досады не хлопнуть себя по лбу рукой.

“З-з-золотко! Будь прокляты твои гнездовательные инстинкты! Ну я же просил, ну е-мое!!!”

Отредактировано Nathanos Blightcaller (14-03-2019 22:32:05)

Льиира уговаривала виверну так, что похоже, уговорила и его - на какой-то миг Эйло замер с растреклятыми шнурками в руках, вытягиваясь на звук ее голоса, ловя каждый его оттенок, каждый нюанс. Так, как он делал это все прошедшие со своей сегодняшней смерти тридцать лет. Всякий раз, когда у него выдавалась такая возможность. И оттого смысл того, о чем девушка заговорила с ним, дошел до охотника не сразу. А когда слова снова обрели значение, Эйло почувствовал, как щиплет в носу от неловкости. И мотнув головой, честно сказал:

- Забота нашего капитана о своих подчиненных порой… принимает странные формы, - от дурацкого чувства досады, идиотского и неуместного сейчас расстройства зрение мигнуло и сменилось. И никаких ему больше розовых подушечек, грустных усталых виверн и прекрасных девушек, только мельтешение столпов и пятен цвета в зеленоватой тьме. Эйло вздохнул негромко, привычно щелкнув любопытного и напрочь лишенного страха Соньку по носу, который уже тянулся к Льиире для предварительного знакомства с далеко идущими планами - а ну как удастся урвать кусочек этой вкусной, вкусной души?

Что делать с дурацкой подушечкой, Эйло понятия не имел. Выкинуть? Сунуть в седельную сумку? Оставить как есть? Злиться на Золото смысла не имело, просить не делать так больше - тоже. Капитан была словно одержима порой. Впрочем, все они были одержимы, кто больше, кто меньше, но только Золото выбрала своего демона осознанно и добровольно. Характер у ее подселенца был отвратительным - едкий и высокомерный шут, который, дай ему волю, не поубивал бы всех вокруг просто так, так замучил бы их до смерти своими одному ему смешными шуточками, - и Эйло порой казалось, что все эти подушечки, стремление приукрасить их форму и отсеки на “Молоте Скверны” и прочие откровенно странные для жесткой и суровой в целом эльфийки вещи есть ничто иное, как попытка хотя бы так противостоять своему личному демону. Хотя бы так извиниться перед окружающими за все то, что им приходится терпеть по его воле.

Сейчас этот чужой протест создавал для Эйло определенные неудобства. Мог бы - засмеялся бы, потому что с ним снова было уже напрочь, казалось, позабытое и давно умершее чувство той неловкости, которая возникает, когда ты знакомишь важное и бесценное для себя существо, чье мнение тебе крайне не безразлично, со своими оболтусами-друзьями. Которые тут же принимаются творить Саргерас знает что просто потому, что могут.

- Хорошо, что большую часть времени я просто этого не вижу. Совсем ужасно, да? Я… могу убрать эту штуку, если вам… на нее смотреть жутко. Или чем-то накрыть, - нет, выбросить Эйло это безобразие не выбросит,  уничтожить капитанский труд, пусть и кошмарного розового цвета у него рука не поднималась. Но и издеваться над тонким вкусом сво… своей спутницы он тоже не желал. В седельной сумке места хватит. Однако метаться, убирая все, показалось ему неправильным: словно он пытается так спрятать нечто постыдное. Что-то, в чем провинился.

Сонька, оставшийся без питания и внимания, тем временем то ли от обозначенного Льиирой испуга, то ли из природной вредности цапнул из рук своего хозяина шнурки и с фырканьем поглотил их. Пресечь безобразие задумавшийся и откровенно смущенный Эйло просто не успел. Только и осталось, что еще раз - уже тыльной стороной кисти, той самой, где выбита была приносящая смертным оболочкам демонов боль руна, - щелкнуть нахального летуна по носу. И пожалеть, что сердца у него, Эйло, не хватает на то, чтобы держать демонюку в стальных рукавицах. Как вот Льиира своих призванных.

- Сонька… Соннелон - он слишком… глупый, чтобы бояться. И любопытный. Нос - уязвимое место, будет соваться… перед тем, как изгонять… ну, лучше вместо - просто щелкнуть чем-то по носу. Он отстанет, - Эйло протянул девушке, замершей у морды виверны, руку, приглашая ее садиться в довольно высокое седло. - Прошу вас. Мы полетим высоко. Земля и воздух еще… не остыли толком после драконьего огня. Нескоро остынут. Но будем двигаться медленно, чтобы Тар… ваша виверна не напрягалась.

Он хотел было сказать, что о плаще или чем-то подобном с ним рядом беспокоиться смысла нет - его тепла и тепла Соньки хватит на всех, даже с избытком, но, вспомнив о том, что любое упоминание о телесной близости - вещь для Льииры не-при-лич-ная, стушевался и так и замер с протянутой в приглашении рукой.

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Отредактировано Nathanos Blightcaller (27-03-2019 07:26:35)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Наверное надо было думать о том, как и что он будет рассказывать. Подбирать слова, пытаться как-то упорядочить все то, что произошло пять часов и тридцать с небольшим лет тому назад. Первые слова ведь будут очень важны, нужно будет не напугать, не запутать, не расстроить Льииру еще больше. Но Эйло бессовестно, трусливо как-то не думал о будущем. Он вспоминал.

Тот самый раз, когда заметил трясущегося в колбе демона: кто он там был - это из памяти стерлось, осталось за той зыбкой гранью, за которой замерло навеки смазанными тенями и многое другое. Демон дергался всякий раз, когда тонкая рука девушки перекрывала ему свет, трясся всей своей шкурой - красной? зеленой? серой? - не упомнить, утекло, ушло за грань. Льиира тогда точно так же, как получасом ранее сейчас, сказала про подспудные страхи. Инстинктивные - мудреное слово осело в голове, застряло там. Чтобы четверть века спустя всплыть в самый отчаянный момент самой дурацкой кампании за всю историю Эйло-охотника. Владыка хотел что-то от Гул’Дана, какой-то из его ипостасей; они выполняли волю Владыки, все вертелось и кружилось, пахло огнем, Скверной и болью. И единственным спасением в тот миг должен был быть этот вот инстинктивный страх ездового демона, его природная боязнь чернокнижников. На это и был расчет. Но Сонька оказался настолько тупым, что страха не испытал и в помине. Скусил верхушку чернокнижничьего наплечника, получил в живот чем-то, напоминающим кувалду, отлитую из Скверны. И едва не утащил своего седока за собой в Круговерть Пустоты…

Эйло смеялся тогда до слез. Всю дорогу до лагеря ржал жеребцом, Кувалда уже примеривался долбануть его кулаком промеж рогов, чтобы как-то прекратить “бабскую истерику”. Но не сподобился, потому что Шип снизошел до всех них и выразительно шикнул на него…

Сейчас тоже тянуло улыбаться, но Эйло сдерживался изо всех сил. Не так поймет, обидится ведь. Или и того хуже - не обидится. Сонькины крылья работали мерно, тяжело гудя в вечернем прохладном воздухе, земля под ними была темна, пахла гарью и древесным соком. Ни проблеска, ни отсвета - живых душ тут просто не осталось. Эйло вздохнул и придвинулся чуть ближе к своей пассажирке, целомудренно отделенной от него дурацкой розовой подушечкой. Говорить в воздухе не имело смысла, слишком много шумов, пришлось бы кричать - а какой приличный эльф будет орать? Никакой. Разговор мог подождать до Бастиона, чья зубчатая ограда уже виднелась, пусть и далеко, внизу. Тарри устало махала крыльями рядом, так неспешно, что Соньку приходилось одергивать - уж больно тот разошелся, стремясь в сторону расположения. Видимо, надеялся на призового кролика в конце всего этого длинного пути.

Эйло поймал себя на том, что совершенно неподобающим по ее мнению образом хочет уткнуться носом в светлую макушку той, что сидела сейчас перед ним. Просто так. Потому что близко, потому что вот она, целая, невредимая, пусть и уставшая. Девушка, с которой он расстался неделю тому назад. Девушка, которую он видел буквально позавчера, привычно вися на стропилах того дома, что дал ей приют. Девушка, с которой ничего не случится.

Бастион не спал, он жил нервной, рваной жизнью форпоста проигравшей великую битву стороны: крики, запах пламени костров, кто-то бежит, кого-то несут. Гаснущие огоньки душ и колючее, злое сияние Света. Атхакс реагировал вяло, что-то делать в месте, полном чернокнижников и жрецов, ему не хотелось. Но зрением поделился. Так что, опуская Соньку в колючие объятья ограды форпоста, Эйло видел не только свет и тьму. Он видел костры и палатки, тени, фигуры, хлопающие на ветру полотнища и вмятины на доспехах. И ее лицо, белое, почти прозрачное, словно истаивающий поутру туман.

“Еда. Нужно добыть еды. И что-то… мягкое? Кроме дурацкой подушечки. И чай. Да, чай… это будет хорошо. Это было хорошо, я еще помню.”

- Мы прибыли, Льии... леди. Предлагаю устроить Тарри и немного пройтись. Наше расположение чуть дальше, за холмом. Там… тише и удобнее. То есть я думаю, что удобнее. Но если что-то случится, какие-то действия, распоряжения, то мы тут же об этом узнаем.

Отредактировано Nathanos Blightcaller (15-04-2019 23:58:07)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

- Я… понимаю. Это ты меня… прости. Прости, - тело, живущее своей, отдельной от разума, жизнью, само согнулось в поклоне, которого в его нынешнем бытии не было и быть не могло. Откуда охотнику без имени и рода знать, как прощаются при Солнечном дворе? - Я… дождусь.

Все вокруг смазалось, потеряло четкие очертания, превратилось в длинную, размытую полосу. Эйло ушел в рывок, во второй, в долгое парение между обгорелых и целых древесных стволов, не дожидаясь ответа, не давая нужных - на самом деле нужных объяснений того, почему он не может остаться там, где так близко колышутся едва держащиеся за свои земные оболочки души раненых. Почему самым лучшим его “помочь” сейчас на деле было “не мешать”. “Уйти”. “Исчезнуть”. Стыд, отвращение к самому себе, желание остаться, желание скрыться, непонимание того, отчего он готов помогать ей лично, но упорно внутренне противится тому, чтобы помочь всем остальным, тем, кто мечется сейчас у костров, пытаясь спасти, утешить, уменьшить чужие страдания - все это смешалось и закрутилось внутри в такой сложный и тугой узел, что телу Эйло стало мучительно больно. Тело горело, печати все сильнее и сильнее наливались светом, но Атхакс не был тому причиной. Что-то менялось внутри самого охотника, что-то меняло его, и если и была в этом какая-то демоническая составляющая, то он ее в этот миг не ощущал.

-... королевы-баньши!..

Слова, сказанные звонким, знакомым голосом, были как пощечина. Хлесткий, резкий удар, в один миг выколотивший из груди весь воздух.

“Ненавижу.”

Нет, ненависть, ярким ровным белым пламенем горевшая сейчас внутри, не имела никакого отношения к девушке, которую Эйло оставил за своей спиной. А вот ко всем остальным - к помянутой королеве, к мечущимся оркам, троллям, не-мертвым… к людям и ночным эльфам, к эльфам крови и тауренам - ко всем, кому титаны даровали разум и волю, но, кажется, забыли даровать честь и совесть - к ним эта ненависть относилась самым непосредственным образом…

… - Леотерас, - на то, что принесли в Черный Храм братья из второй семерки, смотреть было жутко даже им, повидавшим всякое. В выломанном, искореженном куске мяса мало кто сейчас мог опознать бывшего ученика Владыки, не вынесшего последнего ритуала. Разум Леотераса погрузился во тьму, и было принято решение укрыть его от мира в твердыне клана Змеиных Колец. Не укрыли. Мир явился за ним во всем своем Свете и великолепии.

- Угу. Был им, - Варедис дергает углом рта, кривится в якобы-презрительной гримасе. Не дело это - показывать ученикам свои слабости, долг охотника в том, чтобы взрастить свою ненависть, свою ярость и желание отомстить, и обрушить их на Легион. Вот только не Легион убил калеку, ждавшего исцеления в глубоком подводном святилище. А те, кого все эти, собравшиеся вокруг будущие и настоящие охотники должны будут защищать. Добрые, милосердные герои Альянса и Орды. Несущие свет и благо всем мирам, вовеки и присно. И Варедис не знал, что им сейчас ответить на горячечные вопросы о том, кто же на самом деле сделал это со Слепцом…

… Варедиса убила Золото. С того задания капитан вернулась мрачная до невозможности, швырнула на стол посреди главного зала “Молота Скверны” Альдрахайские клинки и, не говоря ни слова, исчезла на две недели...

...- Знаешь, почему он нас предал?
- Демону поддался, у него сильный демон… был.
- Да хрен там, демону. Сам. Сам ушел. Перед боем он со мной поговорить решил. Варедис выбрал Легион сам, добровольно. И не в силе дело. Не во власти. Он просто… - Клейндори молчит, подбирая слова. Долгие речи давались Золоту с трудом, обычно она скидывала все такие объяснения на Абигора, у которого язык был подвешен до отвращения ладно. Но сегодня они разговаривают без лишних демонских “ушей”: на шее каждого из семи сидевших в отдельном кабинете лучшей даларанской таверны “Приют Фокусника” охотников красуется изрезанный рунами замыкания и глухоты ошейник. - Он просто ненавидит всех этих… всех, кто не мы. И не верит, что после того, как Легиона не станет, нам будет место здесь. Не верит в то, что эти… они… что они оставят и нас, и себя в покое. Вы ж помните, какие он книжки читал, да?

Остроухие рогатые головы закачались в едином подтверждении: да, помним. Книга Имен Скверны была, наверное, самым ценным и страшным, что Варедис вынес из оплота Совета Теней. Но и без нее их старый товарищ и инструктор притащил оттуда немало всякого. И кажется, дочитался.

- Ну вот… где-то там он и нарыл историю того, как был создан Легион. Я… а рум-тум его уже знает, чему верить! Но Варедис уперся, что Легион - не зло. Что это последняя защита всех миров от тупизны, скотства и жадности их обитателей. И что даже если мы победим, то… то... А дальше… ну, вы знаете…

Третью пили, не чокаясь…

… лицо у Золота серое. Мертвое, такое же, как тогда, когда она выпала из расколовшейся хрустальной тюрьмы два года тому. Ветер бросает в них пеплом, босые ноги по щиколотки утопают в нем. Пепел хрустит на клыках, пепел мешает дышать, слушать, жить.

Шип, Кувалда и Иренея лежат на берегу бессильными сломанными куклами. Волны, серые от пепла, нападают на их руки, головы, покрывают серой пеной серые же доспехи. Рогатый стоит на своих двоих, заложив руки за спину. Так же, как стоял давным давно на стене Черного Храма в ожидании штурма. Только нет сейчас под ним его же собственной макушки, в которую так удобно было плевать, вызывая у самого себя приступы лютой ненависти и желания поскорее вцепиться в горло ненавистным охотникам на демонов. Лишь серое от гари море без конца и края, да догорающий на горизонте остов того, что когда-то было Великим Древом Тельдрассил. Вот и нет больше у Золота дома. И у Кувалды нет, и даже язвительный Шип молчит, привыкая жить в мире, где его семью - бывшую, но ничего не бывает окончательно бывшим даже у таких, как они - забрал не Легион, а те, кого Шип от этого Легиона спасал.

- Нахрен я выжил, а? - Цветок не шутит, он спрашивает об этом совершенно неживым, бесцветным голосом. - Лучше бы я сдох на приемке. Или в учебке. Или… Все зря было. Все зря… Пожертвовал, сука, всем - и вот мне плата. Донести немножко жертв… Чу-у-уточку.

- Заткнись, - хорошо, что Рогатый переключил зрение, иначе глаза, точнее то, что от них осталось, выжгло бы к… да, к демонам. Золото должна пылать ярче того дерева, ярче невидимого нынче солнца. Но вне магического зрения капитан остается все такой же серой и безжизненной. Только из-под повязки пробивается в мир яркая, злая и радостная какая-то зелень. - О том, нахрена мы выжили, что нам со всем этим делать и как дальше жить, мы поговорим потом. Иллидари отдал приказ сопровождать “наши”, - в этом “наши” отчетливо слышится то, насколько именно Золото полагает себя частью того, о чем говорит: выходит как-то мизерно, скорее никак выходит, - народы туда, куда они пойдут. Орда. Альянс. Подчиняемся как обычно - сначала своим, потом “нашим”. Сбор по часовым, ничего не меняется. В поле - на ваше усмотрение… удачи им в попытках вздернуть за измену, если что…

“Ненавижу.”

Владыка был прав. Эйло все время считал его если не рехнувшимся, поехавшим на власти и силе идиотом, то чем-то близким к этому. И при жизни считал, и после первой смерти. И все это время Иллидан был прав. Ненависть - вот то единственное чувство, которое может дать сил стоять, когда их больше не осталось, а стоять надо. Ненависть способна вытянуть там, где не справилась надежда и скомпрометировала себя вера. Ненависть, белая, яркая, чистая - и только его собственная. Никакого чужого голоса в голове, никакого привычного противостояния с Атхаксом. Никаких больше попыток убедить себя в том, что его долг - помогать всем. Спасать - всех. Защищать - всех. 

“Я отдал все, что у меня было. Мне нечего больше дать. И… наконец-то я могу себе это сказать совершенно честно - я не хочу ничего давать. Никому, кроме. Хватит. С меня - хватит. Спасайтесь сами. Или не спасайтесь. Я больше не хочу умирать за вас, неизвестные мне “слабые и обездоленные”. У меня есть за кого умирать, этого достаточно. Не вышло из меня доброго, не вышло человека. Я то, что я есть.”

Штаны осознания Эйло собственной неидеальности не пережили. Осыпались тоненьким пеплом где-то в месте принятия. Так что в расположение он входил в стандартной демонской униформе - в своем натуральном виде. Мимо вовсю сновали гоблины, которые деловито, не обращая внимания ни на каких голых и даже одетых охотников, паковали все, что не было приколочено, в огромные ящики. Что было приколочено - отдирали и тоже запаковывали.

- О, Рогатый, ты вовремя. Мы уж думали, что тебя там приклеило, в том болоте чумном, - Каин Ярость Солнца был тут как тут, вынырнул из-за тента, словно гоблин из табакерки. Усмехнулся, оглядывая подчиненного с ног до головы. - Еще немного, и посылал бы за тобой. Мы уходим, приказ Иллидари. Слава ему, наконец-то нормальное дело будет, а не… с этими возиться. Пусть сами разгребают, задолбали. Поэтому ноги в руки, пакуй свои вещи, натягивай портки, и через четверть часа снимаемся. Сонька твой сам прилетел, уже третьего гоблина сожрать пробует, так что присмотри за ним там заодно, пока собираться будешь.

Эйло оторопело помотал головой, унимая звон в ушах и сбившееся не пойми от чего дыхание и, дождавшись, когда старшОй закончит раздавать ценные указания, фразой, произнесенной деревянным совершенно голосом, огорошил того:

- Я остаюсь. У меня есть… дело. Важное. Нагоню, когда закончу.

Каин точно хлопал бы глазами от удивления, если бы они у него были. А так пришлось изображать пантомимой то, что он не понял ничего, ничего про важные дела не знает, и не пошел бы уважаемый Эйло… собираться. Уважаемый выдохнул резко и повторил для непонятливого и тугого на ухо начальства еще раз:
- Остаюсь. Важное дело.  Могу заняться лагерем, а вы сниметесь раньше.
-  Благодетель ты наш, спаситель! Так бы сразу и сказал, а то “дело, дело”. Нет, чтоб сознаться, что всю жизнь мечтал поуправлять гоблинами. Эй, Разданк, топай сюда, да живее, чтоб тебя шакс затоптал!

Гоблин, суетливо и многословно представившийся шефом Разданком-младшим, мелко кивая, заверил Каина в своей полной готовности перейти вместе со всеми своими высококвалифицированными и клиентоориентированными сотрудниками под руку нового начальства. Единственной его просьбой… нет, единственными двумя просьбами были: портки на большом боссе - “для уважения, иначе придется приплатить за моральный ущерб и за скорость” - и отсутствие посягательств со стороны Эйло на очень калорийную, толстую и питательную душу такого великолепного и замечательного со всех сторон шефа.

От трех предложенных взамен Разданка гоблинских душ пожиже Эйло отказался. Вместо этого потребовал прейскурант на услуги артели и, найдя в нем нужные пункты, отправился искать Соньку. Кошели с золотом валялись в переметных сумках, без золота же с гоблином говорить было практически невозможно...

- Лучший. Будет не лучший - сожру, - Эйло очаровательно улыбнулся, всем своим видом показывая, что да, сожрет. Изнемогает, можно сказать, от нетерпения сожрать. Разданк внезапно вместо трясучки продемонстрировал чахлую грудь колесом и потребовал стопроцентный аванс. Через пять минут силовых торгов размер аванса упал до двадцати процентов, и Эйло, чеканя каждое слово, чтоб они уж точно оседали в гоблинской короткой памяти, повторил условия сделки. - Найдете леди Льииру. Будете делать все, что она скажет. Достанете все, что ей будет нужно. Как - меня не волнует, - на этом пассаже гоблин звонко пискнул что-то про проценты за форсмажор, но тут же утих, по причине пережатости гортани, - будете с леди милы, вежливы и обходительны. По меркам Отрекшихся, не по-гоблински. В прейскуранте это есть, нечего мне тут глаза закатывать. Соннелон вас доставит и проследит за выполнением условий сделки с вашей стороны. Нарушите - вас сожрет он. Когда леди пожелает - вы проводите ее сюда. Аккуратно. Вежливо. Молча. Да, я в курсе, что за молчание идет отдельная доплата...

Отредактировано Nathanos Blightcaller (17-04-2019 01:44:15)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Ближе к полуночи поднялся ветер. Чистый, холодный, он разметал те немногие куцые облака, которые выползли на небосвод, отогнал прочь клочья дыма не таких и далеких пожарищ. Очистил небо, принес с собой неведомо откуда прозрачную свежесть.

Лагерь спаковали на удивление быстро. Непонятно, что было тому причиной: не то общая гоблинская добросовестность и ответственность, не то тройной оклад, не то злой, колючий столб ядовито-зеленого пламени, который вырвался из глаз уставшего от шума, гама и некоторой плановой неорганизованности охотника на демонов.

Впрочем, милосердные и щедрые подчиненные шефа Разданка-младшего тут же простили нервному клиенту почти все уже за то, что этот его душевный порыв освободил от неведомо как налипших на бока паучьих тенет здоровенный тягловой краулер. На котором гоблины и предполагали переправлять все до ближайшего стационарного портала, но вот поди ж ты - фауна вмешалась! Пауки в окрестностях Бастиона издавна славились своей нажористостью, и паутина у них была соответствующей - некоторые нити на срезе толще руки гоблина-грузчика. Так что да, за быструю и главное - бесплатную! - очистку транспортного средства, на которое в контракте было аж семь специальных пунктов, украшенных магическим словом “пеня”, артель Разданка стремительно пошла навстречу остальным клиентским запросам.

Заткнулись, ускорились, организовались - и через какой-то час посреди утоптанной площадки, на которой ранее стоял палаточный городок иллидари, осталась только одна палатка. Эйло лично проследил за тем, чтобы зеленые ничего не перепутали, все принесли и разложили. После чего выгнал всех, кроме правой руки Разданка, поставил на походную “самогрейку” красивый чеканный чайник из запасов Каина (можно вывезти эльфа из Луносвета, можно превратить эльфа в монстра, который жрет души, но нельзя лишить его тяги к прекрасному, нет-нет) и, вытягивая из своего походного мешка чистую одежду, сурово спросил:

- У вас есть средство, чтобы связаться с вашим шефом?
Гоблин, стыдливо пробовавший на зуб окантовку одного из сундуков, услышав этот каркающий, хриплый запрос, аж подпрыгнул. И едва не сломал загребущий клык. “Плакала моя выплата по медстраховке, эх! Ну вот что ему стоило сломаться?!” - было отчетливо написано на носатом зеленом лице.

- Новейший реактивный гоблинофон Реззика! Звонки в любую точку Азерота без проводов и колотушек! Поминутная оплата согласно тарифам нашего оператора! - в когтистой гоблинской лапке не иначе, как при помощи магии, появилось странное на вид устройство, похожее на футляр для очков, из торца которого торчало одинокое розовое ухо. На вид совершенно как человеческое. Впрочем, охотник никакого видимого внимания ни на ухо, ни на перекошенное от усердия лицо гоблина не обратил. Он натянул на себя что-то, похожее на кожаный камзол с кучей бронзовых заклепок и пуговок, такого же плана штаны и сапоги, после чего повернулся к гоблину задом и продолжил “каркать”:

- Тогда свяжись со своим шефом… согласно тарифам. И узнай, не нужно ли ему подкрепление. И… всем ли довольна леди. При мне свяжись.

Гоблин шмыгнул длинным носом, покосился на начавший закипать чайник и потряс свой гоблинофон каким-то особо заковыристым образом. Из уха тотчас донеслось невнятное бурчание, перемежающееся каким-то хрюканьем. Гоблин оживился, прижал ухо прямо к губам и залопотал что-то на гоблинском, с сильным бутибейским акцентом. Ухо притихло и миг спустя снова разразилось хрюканьем, на сей раз очевидно торжестующим и довольным. Правая рука Разданка алчно сверкнул глазами и, второй раз тряхнув приборчиком, отчитался:

- Госпожа высоко оценила усилия шефа, особенно отметив оперативность и своевременность его появления. Правда, счет за услуги она почему-то предполагает выставить Штормвиндскому собору Света, но это незначительные детали, на которые артель Разданка в моем лице просит вас, уважаемый наниматель, не обращать внимания. И от помощи за тройную доплату шеф точно не откажется.

Эйло хмыкнул, разворачиваясь к зеленявке в засаленном комбинезоне и такой же замухрышистой шляпе резким хищным движением, и бросил в того кошелем - тяжелая кожаная сумочка, доверху набитая золотом, даже просвистела басовито в воздухе - таким сильным был бросок. Гоблина, споро поймавшего дополнительное пожертвование, от этого всего и от высоких чувств заодно унесло в ближайшую матерчатую стену. Палатка дрогнула, закачалась, но выстояла...

...- А у тебя тут тихо, малыш, - чайник кипел уже восемь раз, Эйло же успел раздеться, одеться, сжечь камзол, найти запасной, попытаться как-то усмирить свое волнение и договориться со своей якобы почившей давным-давно совестью, прослушать записанный для него на кристалл старый тролльский трактат о природе немертвых и лоа, который повелевает мировым равновесием жизни и смерти, а гоблинов и Льииры все не было и не было. Неизвестность сводила его с ума почище давления Атхакса, так что он уже подумывал было о том, чтобы плюнуть на все и пойти разузнать, что же происходит в основном лагере Орды. Осторожно, по краешку, полагаясь на острый слух,  надеясь на то, что никто рядом с ним - в полумиле и менее - не соберется вот-вот умереть. Но на счастье неведомого Эйло тяжелораненого полог палатки приподнялся и в нее легко, почти не касаясь земли, вошла человеческая женщина. Босая, одетая в робу, которую проще всего было бы представить на жрице Света, в руках она держала букет из белых с острыми лепестками цветов, больше всего похожих на маленькие звездочки в тугой темно-зеленой листве. Живое ее лицо, смуглое и большеглазое, было обрамлено черными растрепанными кудрями, на которых залихватски держалась на какой-то магии крохотная светящаяся не то корона, не то диадема, а то и вовсе венец - поди их упомни, все эти женские штучки. Маленькие руки, которые она протянула к охотнику в понятном каждой расе на Азероте жесте “я пришла, обними меня!”, пахли теплом, жарким ветром и летом, о котором в этом жутком лесу на границе чумы и гари можно было только мечтать.

Эйло жеста не видел, он вообще ничего толком не видел, кроме огромного, яростно-раскаленного столпа пламени, но вошедшую он знал, и знал хорошо. Так что просто протянул руки вперед, переключая зрение, и обнял ее ровно так, как она того хотела.

- Зидорми. Я видел тебя, но…
- А я устроила тебя в тогда и вот, заскочила узнать как ты тут, сейчас, - женщина звонко чмокнула охотника куда дотянулась, стоя на цыпочках, - повезло подбородку, - и, вывернувшись из его рук, невесомыми шагами прошлась по палатке, разглядывая и чайник, сердито исходивший паром, и подушки с вышитыми на них цветами и травами, и кованые бронзой сундуки. Не обошла вниманием и накрытую каким-то то ли стягом, то ли полотенцем крышку одного из них, приподняла ее, хмыкнула одобрительно и, закружившись легко-легко-легко, упала в ворох подушек. Цветы же заняли свое место на крышке одного из сундуков. Эйло наблюдал за всем этим со странной на его-то нынешнем лице нежной улыбкой, которая, впрочем, исчезла без следа, когда из подушечного царства тихо, но настойчиво сообщили:

- Только давай честно, вываливай все. Без твоего этого противного “у меня все замечательно, тетя”. Тетя не слепая, тетя твой свет отовсюду увидит и везде узнает. Как ты?

- Я… полагаю, что плохо, - Эйло направился к чайнику, снял его и начал очень, очень осторожно пробовать заварить чай. Крохотный фарфоровый заварник почил буквально через пару минут. Охотник вздохнул с досадой и полез в сундук - за некрасивым и в целом низачем не нужным котелком. Уродливый, зато прочный, все выдержит. Почти как он сам. - Я… кажется, я выяснил, что… ненавижу тех, кому должен помогать. Кажется… я больше не хочу им помогать. И… я не знаю, что мне с этим делать, если честно. Вот такая вот откровенность. Да, я знаю, что мир в очередной раз гибнет, вот тут, за холмом, страдают… я должен им помогать, должен идти в патруль, должен как-то позаботиться об их безопасности, но… я просто не могу. Не могу себя заставить.

Он отвернулся от всех разом: от котелка, от женщины, которая во время всей его речи полулежала, настороженно приподнявшись на локте и слушала его, не дыша, не шевелясь, не перебивая. Словно боялась спугнуть осторожного зверька, вышедшего из своей норы впервые за долгие годы.

- Они… ломают все, что я делаю. Тогда, сейчас… кажется, нет такого, что они не могут растоптать и уничтожить. И демонов не обвинишь - их изгнали, убили, убрали. Сами! Все это они делают по своей этой свободной воле. Уродуют мир, уродуют себя, при этом называя уродами нас… Да, я знаю, что наверное не все такие… нет, точно знаю, что не все, она хорошая, она всегда хочет что-то создать, не ломать… я бы хотел ей помочь сейчас, но… но не могу. Потому что ломать начну уже я. И я не знаю, как сейчас посмотрю ей в глаза. Потому что это ведь звучит как детский каприз, понимаешь? Я сам смеялся над такими вот неженками тогда. “Ах, я устал, я ухожу!” Теперь… теперь я сижу тут и не могу себя заставить полюбить ни их, ни этот их мир… который опять надо спасать, потому что у меня есть сила и возможности. Как тот самый “мухожук”, которого я так презирал. Так что плохо, Зи… и мне стыдно, что я на тебя все это вываливаю. Извини.

Не было ничего: ни шороха, ни движения, ни колебания воздуха. Просто в один миг Зидорми сидела меж цветастых подушек, и в этот же миг она оказалась за спиной у своего непутевого племянника и крепко-крепко того обняла.

- Все хорошо, малыш. Знаешь… если бы я точно-точно не знала, что ты бронзовый, то подумала бы, что ты - из рода Нелтариона. Они… давно-давно они были такими же. Созидатели, те, кто хотел строить, творить, умножать, защищать. И когда говорят, что Нелатриона свели с ума Древние боги… мне кажется, что нет. Не только они. Семя безумия, брошенное заточенным в недрах злом, не проросло бы так быстро и разрушительно, если бы не было благодатной почвы, в которую оно и упало. Сначала была такая же боль, такое же отчаяние, такой же гнев, направленный против всех, кто ломал и уродовал его творения. Он долго держался, черный дракон Нелатрион, он верил в то, что создания титанов благи в своей сути. Но слишком много взвалил на себя и не вынес, сломался. Я… я не хотела тебе такой судьбы…

Эйло накрыл руку тети своей, словно запрещая той говорить дальше. Или просто желая ощутить чужое тепло. Помолчал немного и сказал твердо и словно отсекающе:

- Это был мой выбор. И я по-прежнему благодарен тебе за этот шанс. Даже если… даже если она от меня отвернется, я все равно останусь с ней рядом. Да, я не смог стать кем-то хорошим, таким, чтобы она мной гордилась, чтобы она любила меня теперь. Но ей я точно помогу в любой ее затее. Как смогу, чем смогу. Может быть мне плевать на этот мир и его обитателей, но на нее - нет, не плевать.

Зидорми фыркнула прямо ему в макушку, отчего тонкие светлые волоски встали дыбом, превращая рогатый ужас в ужас пушистый.

- Какой ты у меня все-таки еще маленький, Мэй. Крошка-дракошка. А что до девочки… знаешь, дай ей шанс. Дай шанс познакомиться с собой таким, какой ты есть. Без всей той твоей чуши, что ты себе нагородил, без попыток стать тем, кем ты не являешься. Поверь своей старой тетке - тебя есть за что любить, малыш. Более того, я тебе открою самую страшную драконью тайну, - Зидорми перевесилась через плечо охотника, заглянула тому в лицо и скорчила “ужасающее” лицо, - если ты кому-то ее разболтаешь, то я тебя съем, так и знай. Так вот, страшная-страшная драконья тайна состоит в том, что любят не за что-то. Любят просто так. Или даже вопреки чему-то. Ты же вот ее не за что-то любишь, да?

Эйло тихонько фыркнул и едва заметно кивнул, подтверждая правоту слов собеседницы. Та удовлетворенно сверкнула глазами и продолжила:

- То есть да, ты можешь назвать то, что тебе в ней нравится. Но вот задумайся - если этого всего не станет, то? Отвернешься? Уйдешь?

Охотник так резко замотал головой, что по палаточным стенам тут же затанцевали рогатые тени. Зидорми засмеялась тихонько и легонько укусила племянника за острое и длинное ухо. То немедленно возмущенно дернулось.

- Нет конечно. Зачем мне уходить? Я просто познакомлюсь с ней заново. Это… это же она!

- Вот. А почему ты ей отказываешь в шансах на то, чтобы попробовать познакомиться с тобой? Только, Времени ради, я тебя очень прошу - не пытайся ты стать человеком. Уважать - уважай, научился уже вроде, понимать - понимай, любить - люби. Но человека из тебя и тогда не вышло бы, а сейчас и подавно. Будь собой, малыш. Ну и да, привычки свои драконьи… держи при себе. Понимаю, это очень сложно, мой маленький бесценный дракончик. Вот я бы тебя, дай мне волю, забрала в Пещеры Времени, закрыла бы в каком-то счастливом дне и никогда-никогда не выпустила бы в мир. Чтобы ты не знал горя, боли, печали… Но тогда я просто лишила бы тебя твоей жизни. Не думаю, что ты бы оценил.

Настала очередь Эйло превращать прическу родственницы в пушистый шарик. Зидорми от длиннопалой ладони не уворачивалась, наоборот, подставляла голову и бодалась лбом, словно большая кошка.

- Не оценил бы, правда. Спасибо, Зи. За все. Я… мне стало легче, честно.

- Вот и прекрасно, мой чудесный двуногий велп. А теперь корми же и пои свою престарелую уставшую родственницу. Я почти поставила временную петлю на весь Тирисфаль. Вот такая я молодец, правда? Теперь, если тебе захочется посмотреть на Лордерон и Подгород до… до всего этого ужаса, то моя замечательная временная отдушина к твоим услугам. Входная точка  - день, когда прилетел Смертокрыл. Раньше пробросить не получилось, там такие вилки начинаются, что только держись…

… Двое, прислонившись друг к другу, сидели у входа в палатку - черные тени на фоне теплого, золотого и алого пламени, - и смотрели в небо. Чистое, высокое небо, в котором сияли так похожие на белые цветы звезды...

Отредактировано Nathanos Blightcaller (19-04-2019 23:47:38)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Наверное, тетушка применила-таки к нему какую-то свою хитрую временную заморозку. Иным то, что он оставался на месте ровно до появления Льииры в сопровождении гоблина, Эйло объяснить не мог. Точно заморозка, которая и помогала-то не полностью - его тянуло вперед, туда, где знакомое сонькино зелено-черное пламя мешалось с другим, не менее знакомым, но ярко-белым, высоким и ярким, едва-едва оттененным канареечно-желтым крохотным огоньком, телепавшимся сбоку.

Зидорми наблюдала за этими метаниями с хитрыми огоньками в карих глазах, но руки с его плеча не убирала, с места сойти не давала да шевелила едва-едва заметно губами, не то выплетая заклинание, не то бурча себе под нос. Племянник ее все равно таких тонкостей сейчас по многим причинам рассмотреть был не способен.

Но когда белое и канареечное приблизились вплотную, когда Атхакс опять был понужден смотреть на мир за него, когда Эйло услышал эти высказанные до боли знакомым тоном расстроенные извинения - что-то внутри лопнуло. И он оказался в непростительной близости от незамужней барышни раньше, чем понял, что творит. Его новое тело отреагировало ровно так, как привыкло это делать - рванулось вперед со скоростью, что почти никому из живущих в этом мире доступна не была. Воздух басовито ухнул, трава толком и колыхнуться не успела, а он уже стоял рядом с Льиирой и встревоженно заглядывал ей в лицо.

- Нет-нет, тебе не за что извиняться! И не помешала - я ждал… очень тебя ждал! И ничем не был занят… почти, только лагерь вот помог собрать, Иллидари перебросил нас… их, а я остался ждать вот тут. Как ты? - Эйло на миг переместил взгляд на Раззданка-младшего, отчего тот тут же стремительно спрятался за юбку девушки. - Они… то есть гоблины - они были с тобой почтительны? Все ли они сделали так, как надо? Не сильно ли тебя утомили?

Зидорми, смотревшая на все это с умилением и едва сдерживаемым смехом, на прячущемся гоблине не выдержала и фыркнула-таки:

- Эйло, будь хорошим мальчиком, проводи девушку в комфортные условия, а тетю - на вылет. Если кому-то из вас, уважаемая леди и уважаемый шеф, надо кого-то или что-то куда-то доставить, то я могу это сделать. И да, дорогой мой племянник, я вижу, что твоя дама устала, а вам явно есть о чем поговорить. Так что я поставила временную петлю на эту поляну, вон до тех деревьев. Зациклено на будущий час. Когда захочешь разорвать ее, то просто погаси свой светильник. Думала на чайник повесить, но… передумала! Шеф Разданк, если ваши дела здесь завершены, а оплата получена, то я могу отвезти вас туда, куда вы пожелаете. В пределах Тирисфаля, само собой, и за небольшую услугу с вашей стороны.

Эйло, который все это время не сводил с Льииры своего скрытого повязкой взора, дернулся было, чтобы хлопнуть себя по лбу, остановил руку на полдороге и тут же согнул ее, предлагая Льиире опереться. Так, как было принято у людей, он помнил!

- Скажи, гоблины еще нужны для чего-то? Или их можно отпустить? Об оплате волноваться не нужно, они пробудут там, куда ты их отправишь, столько, сколько будет нужно.

Разданк, высунувший лопоухую голову в засаленной шляпе из-за юбок, с усердием закивал, подтверждая все вышесказанное. И готовность остаться, и готовность лететь, и даже - о ужас! - готовность оказывать услуги очевидно знакомым ему драконицам.

Зидорми, хитро прищурившись, снова в один миг оказалась в трех местах сразу: на входе в палатку, внутри нее и совсем близко к Льиире и ее тесной компании.

- Вот, держи. Мы с тобой знакомы… вроде бы. Да, точно! Или это еще будет? Ох, в любом случае - они для тебя, - она протянула девушке тот самый букет из белых звездчатых цветов, который до этого мига лежал на крышке одного из сундуков в палатке. - Эти звездоцветы я сорвала в давно, в садике одного из замков в Серебряном бору. Садовник страшно негодовал и грозился подстрелить меня солью. Одна же юная леди спасла незнакомую ей драконицу, вступившись за ее честь и целостность. Ты похожа на ту маленькую девочку. А может быть это была ты? Или будешь ты?

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][lz]
World of Warcraft
Мэйлори, ± 4000
обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon]

На тетушку Эйло не смотрел вовсе. Вел себя так, словно в единый миг оная тетушка стала прозрачной или и того лучше - невидимой. На Разданка, впрочем, он тоже особо не реагировал, если быть точным - реагировал никак. Все его внимание безраздельно принадлежало Льиире. Он тревожно заглядывал ей в лицо, следил за жестами и движениями, стараясь на всех уровнях уловить мельчайшие изменения в настроении. И то, что он видел, наполняло его душу тревогой - и это было плохо, как не поверни. Атхакс заворочался в глубине их общего сознания, пробуя на прочность границы своей клетки. Те пока были прочны: тревога не стала паникой, пока оставаясь только неясным размытым чувством, которое не было сильно достаточно для того, чтобы подточить их.

- Что ж, шеф Разданк, полагаю, что о нашем маленьком соглашении мы поговорим уже в дороге. Не будем больше докучать молодым людям и эльфам, им и без нас есть что обсудить, - Зидорми, улыбнувшись каким-то своим мыслям, снова “мигнула” и оказалась в единый миг на изрядном расстоянии от Льииры и ее спутника. Разданк, который очевидно грелся в лучах клиентской похвалы и намеревался, вероятно, как-то еще раз намекнуть на свою полезность и возможное продолжение взаимовыгодного сотрудничества по тройному тарифу, завидев это, с изрядной прытью рванул в ту сторону, куда сместилась женщина в белой робе. Чтобы мигом спустя отпрянуть от возникшего на ее месте огромного, но изящных абрисов бронзового дракона. Дракон, а точнее, драконица, улыбнулась своей полной острейших зубов пастью и спустила крыло так, чтобы гоблин смог забраться по нему на ее спину. Разданку два раза повторять не надо было: он шустро вскарабкался на спинной драконий гребень, едва не потеряв свою шляпу, и уже оттуда, сияя желтозубой улыбкой и отсвечивающей в свете луны лысиной, прокричал:

- Всего доброго, наниматель Эйло! Всего доброго, госпожа Льиира! Если вы все-таки передумаете - то мы открыты для предложений! Все для любимых и очень щедрых клиентов! С нами приятно иметь дело! Точно-точно!

“Тише, шеф, здесь глухих нет”, - мысленный голос драконицы слышали все на поляне. И он не был сердитым, но в нем ощущался явный намек на то, что орать дракону на ухо -  идея не из лучших. - “До встречи, малыш, я точно помню, что завернула к вам на “Молот” недели через три. И тебе, юная леди - мы с тобой обязательно встречались, просто ты об этом еще не знаешь.”

Порыв ветра от драконьих крыльев был теплым. Он растрепал белобрысый “хвост” Эйло, закрутил юбки Льииры вокруг ног. Бронзовая драконица поднялась в небо, сделала над поляной прощальный круг и направилась куда-то в сторону Нагорья Арати.

- Пройдем… те в палатку? Я чайник поставил, и там есть еда. Вы, очевидно устали. Но тетя повесила петлю, она сказала так - а это значит, что у вас будет время отдохнуть от всего. Снаружи… то есть вы вернетесь туда, куда пожелаете, в эту же ночь. Даже если на этой поляне пройдет несколько дней. То есть… вы не волнуйтесь, пожалуйста, вы все успеете, - Эйло предложил девушке локоть, так же, как и давным-давно, тридцать лет или месяц тому - это как посмотреть. Несколько шагов до светящегося спокойным теплым желтым светом входа в палатку они проделали в молчании. Лично Эйло был не намерен говорить о чем-то серьезном до того, как его спутница устроится с комфортом и выпьет первую чашку чая. А для шуток и ни к чему не обязывающих бесед о погоде сейчас явно было не место и не время.

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Отредактировано Nathanos Blightcaller (25-06-2019 01:54:17)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]World of Warcraft
Мэйлори, ±4000
обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Время - очень относительная субстанция. То оно тянется так медленно, что чайник успевает выкипеть и снова вскипеть, рубашки лишаются рукавов, а в земле, на которой стоит шатер, появляется глубокая и извилистая траншея, очертаниями напоминающая не то ров вокруг человеческого замка, не то толстого и очень довольного собой питона из джунглей Пандарии. Ожидание важного и, можно сказать, судьбоносного события делает время тягучим, словно мед или гоблинская резина. Или гоблинская резина на меду.

Когда же событие совершенно неожиданно и внезапно, хотя ты вроде бы ждал его и даже, казалось, подготовился к нему, наступает, то время так же неожиданно и намного более внезапно ускоряется. Летит выпущенной стрелой, утекает водой весенней капели: кап-кап-кап-кап - и вот уже пора что-то говорить, о чем-то рассказывать, что-то предпринимать.

А ты стоишь дурак дураком, и вместо ловких и внятных объяснений мычишь что-то невразумительное, стараясь сохранять приличествующее моменту серьезное лицо, хотя единственным твоим желанием в этот краткий миг является возможность плюнуть на приличия и запустить пятерню в тщательно уложенную в период прогрессивной гномской резины шевелюру. Желательно еще при этом в рога пальцами не впилиться, потому что это вот будет больно даже тебе.

Твоя девушка придирчиво осматривает твое жилище - так же как и тогда, во внезапно последнюю вашу встречу три месяца и тридцать лет тому. Так же, как и всегда, с самой, можно сказать первой вашей встречи. Ты же с умилением наблюдаешь за этим, стараясь не улыбаться от уха до уха, и вообще убрать с лица выражения яростной и придурковатой нежности, и уж тем более не трогать многострадальную прическу. Хотя очень, до зуда в пальцах хочется.

Когда же свет твоей души - паладины, ма-а-алчать на тему того, насколько у тебя есть та душа и чем именно она окончательно и бесповоротно светится с того момента, когда ты доел своего демона, - сурово нахмурив тонкие брови, совершает самое страшное для себя преступление и отправляет к демонам (ох, да тут же совсем недалеко, буквально руку протянуть, и будет тот самый адресат этого отправления!) все приличия и весь политес заодно - и это уже самое страшное преступление для тебя - с приготовленной для очевидно уставшей и напряженной как струна нее едой, ты не выдерживаешь. Прическе приходят, как говорят некультурные, но порой поразительно точные и лаконичные в формулировках гоблины, кранты. А сам ты, улыбаясь, как совершенно запущенный пациент лордеронского эсайлума, пытаешься как-то собрать разбежавшиеся безвозвратно слова.

- Я никуда не денусь, честно. Не буду жульничать и умалчивать. Ничего не утаю. Просто его… моя история… она странная, но, смею надеяться, не очень страшная. Все выжили, Льиира, в какой-то мере, в каком-то виде. Не надо волноваться, все сложилось гораздо лучше, чем могло бы. Просто… очень, очень невероятно, если это можно так сказать, -  ты говоришь слово за словом, осторожно, словно боясь ее спугнуть, спровоцировать взрыв, а может быть слезы. А может быть слезы и взрыв разом: у всякого металла есть свой запас прочности, и твоя золотая леди, кажется, сейчас находится на пределе своей. Руки твои снуют туда-сюда, накрывая на стол, рукам не нужна твоя голова, они сами превосходно знают, что им делать со всей этой, пусть больше и не нужной тебе снедью. И вот уже рядом с чашкой стоит тарелка, не тарелочка, но скорее маленькое блюдо, с горкой пирожных на одной половине и здоровенным, пусть и нарезанным на кусочки помельче, бутербродом со всякой всячиной, “по-вестфолльски”, с другой. - Давай так… леди при посторонних, конечно, едят как птички, я запомнил все, что ты говорила про этот странный человеческий обычай. Но буквально через пару минут я уже буду довольно знакомым тебе субъектом, так что птичка может спокойно превращаться в пеликана, как сказал бы об этом твой брат. Это я тоже запомнил. Ну, а я начну свою историю, пожалуй что с начала. То есть с самого начала, с большой и односторонней любви одной бронзовой драконицы к одному высшему эльфу. Случилось это все около четырех с половиной тысяч лет тому назад. Любви драконицы хватило для того, чтобы у них с эльфом родился ребенок - если интересно, то я потом расскажу, как зависит деторождение у драконов от их чувств. Мальчика назвали Мэйлори. То есть меня так назвали, да, мама очень романтичная натура, а это имя носил ее любимый бард, отец был в ярости, но было поздно… ой, так, это уже не  про то как-то. Ну вот, если  бы его отцу на самом деле не была так безразлична его мать, то я… то есть тот мальчик, он мог бы быть драконом. Большой ящерицей с крыльями и огнем в груди. Но… вышло что вышло, и драконом он не стал. То есть… стал, но не совсем. Ни крыльев, ни огня, только острые уши, занудство и драконья кровь, текущая в жилах. Мальчик рос под опекой отца, мать он видел, но не очень часто, и ничего о ее происхождении не знал. А потом его родители и вовсе расстались, что для эльфов не такая уж и редкость… Годы шли, юноша изучал магию, построил собственную башню повышенной комфортности, заинтересовался арканными течениями, разочаровался в них, разочаровался в чистом знании, заинтересовался общением с иными расами, поступил на службу в дипломатическую миссию Кель-Таласа, очаровался людьми и их обычаями, встретил самую прекрасную девушку во всех мирах, ее зовут Льиира Сильверлэйн, ты точно ее знаешь… два раза встретил, попросил ее руки… несколько раз попросил, даже выучил, как это делают приличные молодые человеки, в итоге ему повезло, и он добился ее расположения… Знакомая история, правда?

Ты смотришь на нее, выжав из своего демона полную и абсолютную покорность своей воле и не можешь насмотреться. И даже мысль о том, что у тебя есть все шансы в лучшем случае схлопотать по темечку блюдом, не может стереть с твоего лица совершенно влюбленную улыбку.

Отредактировано Nathanos Blightcaller (11-07-2019 01:19:18)

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]World of Warcraft
Мэйлори, ±4000
обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

- Да, да, конечно! Я, собственно, я… то есть я вот это все, чтобы потом было понятнее, потому что иначе будет совсем непонятно, как так вышло, что за чистокровного вроде и никому особо не интересного эльфа вступилась целая бронзовая драконица, - Эйло, похоже, растерял все свое и без того невеликое спокойствие, и речь его стала быстрой, сумбурной и очень виноватой. Так, как и всегда было, когда он изо всех сил пытался что-то объяснить, но  в итоге вместо логичной и стройной системы вываливал на собеседника кучу несвязанных и не очень очевидно проистекающих друг из друга фактов. Будь он прежним, то прибег бы к привычному для себя ритуалу успокоения, включавшему отпивание мелкими глотками любой жидкости из любой емкости и медленное, глубокое дыхание. Однако, сейчас жидкости ему были не нужны, а некоторые так и вовсе вредны, да и с дыханием тоже не все было так уж ладно. Вдох - еще полбеды, а на выдохе того и гляди могло что-то загореться, настолько он переволновался, думая о том, что его все-так не поймут. - То есть вот этот эльф, то есть я… ну, то есть я-прежний…  говоря короче, он умер восемь или десять часов тому назад. Чума оказалась очень уж забористой, и разницы между своими и чужими она не делала. Мое тело… его, похоже, сначала подняли в виде то ли гуля, то ли скелета, хотя какой там скелет за такое-то время, но это к делу не относится, наверное нет… А душа… я очень не хотел подчиняться воле королевы-банши. Настолько сильно, что, видимо, душа бросила это самое тело и начала куда-то… уходить.

Тут он сжал пальцы, доселе спокойно лежавшие на краю импровизированного стола так сильно, что цельный деревянный массив края раскрошился, будто сделан был из хрустящего печенья, не иначе. Тема была болезненной и неприятной, и с годами, которые Эйло провел в своем новом статусе, боль меньше не становилась. Он много чего перепробовал, чтобы не так остро это воспринимать, - шутил по-дурацки, молчал, писал долгие, наполненные ненавистью и разочарованием письма, которые потом сжигал, - но в итоге ничего толкового из этого всего не вышло.

- Тетя… Зидорми, она пролетала мимо, бронзовые драконы изначально хотели тут поставить временную петлю… чем бы не кончилась битва. И почувствовала, что где-то внизу умирает ее родственник. Кто-то одной с ней крови. Ближе, чем остальные представители рода Ноздорму. Она нашла меня во всем этом безумии, я не успел далеко… улететь. И остановила для меня время. А дальше… я ведь, по сути, ее единственный близкий кровный родственник, мама умерла, ее родителей убили в начале Второй Войны. И тетя… она совершила преступление, если так подумать. Нарушила естественный ход событий. Я должен был умереть там. Совсем, навсегда. Но… она спросила меня, хочу ли я остаться. Не прежним-собой, у нее нет и не было такой власти над реальностью. Но кое-что она смогла бы для меня сделать. Однако, выбор - умереть навсегда или остаться жить… вот так, - он провел рукой сверху вниз, от кончиков рогов до середины груди, показывая, как именно тогда описали ему его новую якобы-жизнь, - она оставила за мной.

Глаза Эйло предусмотрительно прятал за повязкой, которая, казалось, еще немного и начнет все-таки тлеть. И сейчас он поднял взгляд - горящий, почти горящий в прямом смысле этого слова, на сидящую напротив девушку и продолжил говорить, уже совершенно спокойно, не путаясь больше в словах и не запинаясь на каждом звуке:

- И я выбрал. Жить так вот - то еще развлечение, это было очевидно мне даже тогда, хотя соображал я откровенно так себе. Но в тот момент я не мог думать ни о чем другом, кроме того, что некому будет отдать тебе ключ от хранилища с вещами. Одна ты не осталась бы, у тебя есть брат, твой народ, твоя земля, твоя к-королева, в конце концов. Но никто из них не мог бы отдать тебе этот ключ, - Эйло развел руками и улыбнулся: мол, да, наверное дурак, и наверное кому-то причина могла бы показаться надуманной и пустячной, но для него это было действительно важно. - И тетя приняла мой выбор и сделала это. Отправила меня, точнее, мою душу, сначала в Круговерть Пустоты, где уже моей задачей было найти подходящую демонскую сущность и слиться с ней. А потом, когда мы с Атхаксом смогли-таки отрастить новое тело, она снова нашла меня и забросила на тридцать азеротских лет назад. Плюс-минус года два. На Калимдор. Дальше я примкнул к Владыке Иллидану и его отрядам, прошел обучение в Черном Храме, отвисел свое в кристаллах Стражей и прочее такое. Если тебе будет интересно, то я расскажу обо всем, о чем ты захочешь узнать, но пока не буду утомлять тебя всеми этими подробностями.

Руки Эйло легли на бока металлического чайника, и парой минут спустя из носика его повалил пар. На скатерти же, от которой были отняты вышеупомянутые руки, остались четкие выжженные отпечатки ладоней. Запах трав в воздухе разбавился легкой ноткой гари. На безымянном пальце правой руки охотника ярко сверкнул крупный черно-фиолетовый камень, оправленный в темный металл. Эйло тряхнул головой, так, что вслед за камнем бликовать начали уже его рога, и продолжил все так же обманчиво-спокойно:

- И, Льиира, если ты захочешь разорвать помолвку, то я пойму. Потому что по сути сейчас я - никто, какой-то не очень знакомый тебе эльф. Да и не эльф вовсе, как не поверни всю эту историю. Но, если можно, то я бы хотел попросить тебя: дай мне шанс. Познакомиться с тобой заново, попробовать понравиться тебе. Убедить тебя в том, что да, хоть я и изрядно изменился за эти тридцать лет, куда как больше, чем за всю свою жизнь до этого, будем честны, но я все так же по-прежнему люблю тебя. Что скажешь? То есть нет, прямо сейчас и говорить ничего не нужно, ты устала, все это - я понимаю, что тебе нужно время, возможно, какие-то еще подробности, да. Но я прошу тебя: просто подумай об этом, хорошо?

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

[nick]Maylory[/nick][status]long horns, big heart[/status][icon]https://i109.fastpic.ru/big/2019/0310/87/4eba85ceff70f1c25c0b582f049e7e87.jpg[/icon][lz]World of Warcraft
Мэйлори, ±4000
обитатель дна и Дня Сурка со стажем, вечно падающий в пропасть во ржи ловец рыбки-бананки, парень с ПТСРом, встроенным ПЗРК и кучей других аббревиатур[/lz]

Льиира держалась просто замечательно. Он был готов… да практически к чему угодно: к сухим слезам, к холодно-вежливому “хватит, я все поняла”, к уходу, к просьбе оставить ее наедине с ее мыслями. Эйло тысячи тысяч раз прокручивал в голове то, как все будет, когда настанет этот день, - право слово, что еще делать-то, когда вокруг тебя нерушимое зеленое стекло и чары, ты помнишь все, мыслишь, существуешь, но не можешь ничего предпринять, - думал, думал и думал, рисовал в голове картинки, представлял себе варианты развития событий, и все эти варианты были очень и очень далеки от “жили они долго и счастливо”.
А Льиира взяла и снова, в который уж бесчисленный раз, превзошла его ожидания. То, о чем она говорила, то, о чем спрашивала, - о, как знакомы были ему эти вопросы! - выдавало равно как смятение, так и недюжинную силу духа. Иная бы отказалась даже пробовать во всем этом разбираться! Ему самому бездна времени понадобилась на то, чтобы хоть как-то уложить в голове все происходившее с ним и с ним же, бывшим единовременно в двух местах разом, бывшим вроде бы одной сущностью, но сущность эта смотрела сама на себя и с трудом могла осознать, что вот это - я. Мы. Не “я и он”, а “я и я”.

Эйло осторожно, не желая спугнуть или задеть ее сложных человеческих чувств, сместился немного ближе к девушке. Рука его дрогнула, так, словно он хотел было взять Льииру за руку, но в последний миг остановил свой неуместный по меркам привычного ей этикета порыв.

- Я никогда раньше за тебя не решал, и впредь не имею права и желания делать этого. Но предложить что-то… да, могу. Ты… не расстраивайся, пожалуйста. Если вдуматься, то никто насовсем не умер. Это как… - тут он повернул голову, протянул вторую руку и взял в нее чайную чашку, из которой шел парок, - как этот чай. Он одновременно и в чашке, и паром выходит из нее. Но если взять и посмотреть повнимательнее, то это все равно будет чай, пусть он сам на себя не похож.

Эйло повертел чашку в руках, досадуя на себя за то, что опять подобрал какое-то кривое сравнение, что не может взять и изящно успокоить свою леди. Никогда толком не мог, и вторая его жизнь ничего не изменила в этом плане. Увы, увы, это была не та вещь, которую он хотел бы оставить прежней. Поставив чашку на столик, он помолчал пару минут, собираясь с духом, а потом решительно, но осторожно взял маленькую и узкую кисть девушки в свои руки. Заговорил, стараясь не сбиваться, не комкать слова, не глотать их от волнения:

- Знаешь, когда-то давно, когда мы почти познакомились во второй раз, я ходил и думал, вспомнишь ли ты меня, признаю ли я тебя, насколько изменилась ты за время… небытия. И прочие такие вещи. А потом остановился и понял, что все… ты не изменилась, ты ровно та же девушка, в которую я влюбился с первого взгляда: прекрасная, умная и невероятно сильная духом. Что если ты меня не вспомнишь, то так тому и быть, это будет значить, что мне придется познакомиться с тобой еще раз. И еще раз - столько раз, сколько потребуется, чтобы стать тебе если не возлюбленным, то хотя бы другом. И мне повезло. Тогда мне повезло, и ты обратила на меня внимание. Сейчас… мне будет сложнее, потому что да, понять все произошедшее - это почти с ума сойти. И я восхищен тем, как ты стойко держишься. Честно говоря, когда я впервые увидел себя - это было в Запределье, где-то в Зангартопи, - то с ума сходил, психовал, постоянно спрашивал: “кто из нас настоящий?! кто реальный?!” И только через почти двенадцать лет до меня дошло, что настоящими были мы оба. Просто я-нынешний старше себя же тогдашнего, и все время знал, что со мной будет, но не имел возможности ничего изменить. Помогла мне во всем как-то разобраться Хроми, еще одна моя дальняя родственница: чисто случайно я встретил три ее версии из разных времен в одном месте. Зрелище было дикое, но… тогда я начал понимать, что во всех этих играх со временем нет настоящих или поддельных - есть только те, кто уже знает, что будет, и те, кто еще пребывает в счастливом неведении.

Эйло заглядывал в лицо своей возлюбленной, силясь увидеть… что именно - он не мог сказать. Что-то. Любую ответную реакцию. Да хоть пощечину! Уже вполне неплохо, учитывая то, насколько нагло он сейчас себя вел.

- Льиира, не расстраивайся, пожалуйста. Не знаю… ну, можно думать, что он куда-то пропал, а вот теперь нашелся. Ходил долго, как-то изменился. Стал мной. Довольно незнакомым с виду, но во многом все тем же. Если тебе нужно побыть одной - только скажи. Если еще что-то нужно - тоже скажи. Единственное, чего я не могу обещать, потому что все равно нарушу это обещание, - оставить тебя навсегда. Я никогда не смогу этого сделать.

Отредактировано Nathanos Blightcaller (29-07-2019 02:01:59)