/совместный спидпостинг, поэтому размер "не имеет значения"
Участь принца не может быть сладкой, но участь наследного принца подобна проклятью. Ведомый долгом, Тор заставлял себя задвигать на самый дальний из планов возможных все прочие мысли, особенно, мысли о смертной девушке, которую любил. Не моргнув глазом, он сделал бы все, чтоб ее защитить, уберечь от невзгод, но одного не мог - втолковать, как мало приспособлен для жизни мирной, тому размеренному существованию, которые ведут ей подобные мидгардцы. Асгард защищал Девять миров тысячелетия, и отринуть свой долг перед Всеотцом, это хуже, чем предать самого себя. Предать свои народы принц не мог.
Время для аса имеет иное значение. Год на день, день на мгновение, и то, что для нее было долгим отрезком, в его глазах пролетало минутой. Тор жил сегодняшним днем, не тосковал о минувшем, но светло ждал будущего, как любой воин, идущий с похода, долгожданной встречи. Улыбки любимой, что верно ждала, её жарких объятий, которые скажут яснее всех слов, что скучала, скучала безмерно, но верила, что вернется.
Это был такой вечер, озарившийся вспышкой переплетенных молний над городом, когда, улучив мгновение воли, счастливый принц с широченной улыбкой возник на пороге квартиры, нажав на кнопку звонка, и уже предвкушая ответную радость.

Отредактировано Thor (13-12-2018 09:55:45)

Слыша за дверью частую поступь шагов, асгардец улыбки с лица не снимает, но то, как неторопливо открывается дверь, не сразу выпуская к нему свойственные ее жилищу ароматы и застоявшееся тепло обитаемого помещение, запускает ему в груди липкое предчувствие чего-то неладного. Широкие брови готовы собраться у переносицы, хмурясь еще не гневно, но уже с досадою, и яркие голубые глаза тонут в тени ресниц. Но Громовержец все еще улыбается, за многовековые походы выучен на "отлично" бодрый вид делать и беспечно веселый, чтоб ни было там на душе.
- Джейн! - низкий голос и сам подобен раскатам грома, доносящимся откуда-то издали, через пелену облаков, но вибрирующе певуч. Он распахнул объятья было, но вместо картины "нежная дева, в слезах радости повисшая на шее бога после томительной разлуки" получил странный прием. Дева не поспешила обнять его, она в закрытую позу ушла, сама себя обнимая, будто бы стену меж ними воздвигнув. Ее голос дрожит, но радости в нем Тор не слышит, скорее упрёк, и ощущает, как больно ранит такое приветствие. Где бы понять ему, отчего упрёк этот! Его не было всего то семь месяцев, в ритме асгардцев поход боевой в былые дни растягивался на века... Пусть ей не соизмерить эти цифры, он это понимает, но немало водил и смертных мужей в славные битвы, и ждали их жены годами, бывало. Тем слаще была лишь радость от встречи!
Но здесь упрёк. Как будто она не рада вовсе, что он вернулся к ней. Не был ни дома, ни у друзей, сразу - и к ней. А вот оно как... Радость своя медленно утекала, как из прохудившегося бочонка хмельной мед, но не привыкший сомнения свои и недовольства выплескивать по сторонам, особенно, девушке, Громовержец поступил так, как поступал всегда в такой ситуации.
- Славные битвы уж канули в прошлое, но есть еще и для бога дела! - подмигнув ей залихватски, асгардец широко улыбнулся, немного надменно бравируя тоном. Его считали богом, он был им веками и не видел ничего постыдного в этом. Лишь дурак считает, что великое звание не несет за собой величайшую ответственность.

Девам Асгарда не пристало обычно, точно царю, вопрошать в таком тоне, что за дела управляли возлюбленным, коли уж он не явился по долгу, стало быть, были причины. Брови Тора уже едва приметно хмурились к переносице, выражая тем самым, что он в состоянии неразрешенных вопросов, которым оформиться полностью еще не удалось, но уже душу дерзали присутствием. Принц смотрел на Джейн, еще улыбаясь в непонимании, по своему милом к его лицу, думая, действительно ли не чудится ему претензия в речах её, или же Джейн лишь подшучивает таким образом над асом, а, вот сейчас, рассмеется внезапно и крепко обнимет.
- Так это... какие, - растерялся Громовержец, застыв посреди коридора и почесав бороду пальцами в задумчивости. - То там неприятели, то тут... Лезут и лезут, все хотят хоть кусочек оторвать от Девяти миров, нуждаются они в защите. – И все же ширилась червоточина, ожидаемого не свершалось, и Тор почувствовал себя так, словно внезапно оказался лишним, и в этом месте, и в этом мире. Он топтался на месте посреди прохода, держа на лице все ту же задорную улыбку, но в глубине глаз появлялась затаенная грусть. Глядя на Джейн, к которой так рвался, теперь он не понимал, что могло настолько измениться за это время, что женщина стало так отстраненна и холодна к нему. Он будто напрягал её, одним своим присутствием, голосом, этими фразами, улыбкой, надоедал ей. Словно Джейн имела иные планы на этот вечер, а он помешал ей, и нехорошее ощущение внутри сплелось в тугой комок, оплетая сердце. – Как вот выдалась минутка, - почти виновато развел он руками, - к тебе поспешил.

Тор попятился под напором, озадаченный еще больше прежнего. Не привыкший отступать воистину перед превосходящими силами врага, как и любой мужчина, он пасовал перед разгневанной маленькой женщиной, которую любил. Её глаза, красивые, шоколадно-карие, что некогда с такой нежной привязанностью смотрели на него, сейчас влажно блестели, но он не видел в них слез радости или, пускай даже, грусти, сколько не взирал, все ярче казалось, что Джейн злится на него. За что лишь, уяснить не мог. За то, что явился только сейчас? Или быть может за то, что вовсе явился?
- Джейн.. . - растерянно проговорил ее имя ас, отступая на шаг назад и немного поднимая руки, будто в защиту. – Что нашло на тебя? - женщины часто требуют любви странным способом. Сотни намеков, капризов, недомолвок, ужимок и прыжков, в которых мужчина тонет, как в болоте, не видя шанса даже вынырнуть хоть раз, чтоб воздуха глотнуть. Постоянное ощущение собственной вины, которую навязывают, не давая постичь, в чем она состоит, гнетом давит на душу, накапливает там мерзкий яд. И Тор ощутил вдруг, как это ядовитое желчное неудовольствие и у него оказалось в наличии. Он так давно не видел любимой, так давно не прикасался к ней, чтобы вкусить сладкий вкус ее поцелуев, ведущий к блаженной близости, и вместо столь же пылкого ответного горения встретил несправедливых обвинений гору. Кем считала она его, как гадко думала о нем, если верила в слова, что говорила. – Устала ты должно быть, отдохни - Еще держа себя в руках, ласково подтолкнул ее мужчина, пытаясь конфликт этот утихомирить. – А после тебе расскажу, где был и что видел.

Сколько веков бился Асгард, и армия его, в поход ступая, в едином ритме сердца для каждого воина жила надеждой на возвращение. Где-то там ли, в золотом блеске стен, оставались жены и возлюбленные, сестры и матери, что, провожая в долгий путь любимых сердцу, из глаз роняя слезы, в одной надежде жили на день, когда вновь протрубит рог - вернулось войско. И этого дня, как светлого восхода, ждал каждый из них, ибо нет силы в сердце большей, чем знать, что ждет тебя любимая, и столь сильна вера её, что смерть отогнать способна от холодеющего чела. А если и не достанет сил, то суждено тем мыслям смягчить боль, которая пронзает тело, отдающее последние силы, согреет отходящий дух своим шепотом нежным "люблю тебя, мой милый, и буду ждать, в этой ли жизни иль иной". Нет хуже приговора, чем перед походом услышать - ждать не буду, хоть приходи, хоть нет, и вот....

Мир замер, и Тор в этой повисшей тишине слушал каждый свой вздох, равно как и каждый удар сердца, и время показалось ему растянувшимся, как жевательное желе, которое ели мидгардцы. Принц Асгарда, который не знал поражений на поле боя, ощущал себя поверженным и разбитым одной единственной фразой из этих искривленных злостью милых губ. "Лучше бы ты не возвращался". Сказать такое, словно пожелать разлуки, даже хуже - смерти, и он стоял, растерянный, оглушенный, не понимая, чем заслужил такую встречу, за что был так сурово наказан. Великан среди людей при своей массивной фигуре, он ощутил себя вновь маленьким мальчиком, желая съежиться и спрятаться в темный угол. Он бы увидел лицо Джейн, если бы мог, но точно пелена белая и мутная упала на глаза, и ас, превозмогая неведомую силу, стиснувшую горло, произнес:
- Мне... Надлежит уйти? - трудно слова давались. Боль сердечная делает людей и богов слабыми, поднимается удущьем злость и обида, и дрожат уже пальцы. - Ты желаешь, чтоб я ушел?

Ас застыл, как будто уязвимость к грому оставила его, точно в дни, лишенные сил, и эта самая молния поразила прямо в маковку, парализовав до пят. Воина учат сносить любые потрясения молча, безропотно, ибо возражать состоявшемуся бессмысленно, можно лишь пытаться исправить; Тор подозревал, что дева, пребывая в тоске по возлюбленному, могла топнуть ногой, опять дать ему пощечину, отругав, как встарь, за долгое отсутствие... Ему не всласть было то, что дева бьет своей маленькой ручкой, сие не больно, но унизительно, и все же смирился, что таким образом она имеет права снимать с души свое негодование. Женщины часто ведут себя странно, когда скучают или грустят, так вдвойне, и он морально был готов к очередным ультимативным требованиям компенсации, вроде походов на всякие мидгардские развлечения и даже, пощади, о, норны, на шопинг, столь страшную пытку для любого мужчины, не смея бы возразить. Заслужил, как есть, пусть не специально и выбора нет, но в том плата за отношения с девой.
Но того, что Джейн скажет минутой позже, он не ждал никак, и тратил все силы свои на то, чтобы удержать выражение своего лица в рамках, близких к невозмутимости. Его не бросали, никогда, вот так - нет. Обычно, девы или не ждали долгих отношений сразу, ища себе неторопливо мужа, до той поры наслаждаясь обществом принца, или уставали ждать предложения замужества, и переходили в первому варианту. Потом расставались полюбовно, мирно, и оттого сейчас ас даже не знал, как следует реагировать. Это было больно, там, внутри, в области сердца все сковало стальными обручами, сдавив до хрипоты в горле. Он отступил еще на шаг и неверною рукою провел по лбу.
- Если ты... - слова на язык не ложились никак... -... Если ты так считаешь верным, Джейн, будь по твоему. Жаль мне, что я тебя... - что? Расстроил? Или обидел, быть может? -... разочаровал. Желаю тебе счастья, - искренне, но немного дрогнувшим голосом спешил завершить тяжелый момент для себя Тор, желая лишь одного бы, скорее провалиться отсюда хоть к Суртуру, лишь бы подальше, чтобы не сорваться, не разнести что-то, под руку попавшее, не схватить Джейн за плечи, тряся и взывая во весь голос к тому, что она, должно быть, обезумила. Она не казалась ему безумной, как не зотелось бы найти лазейку, видимо, решение трудное было прежде взвешено ею. Прежний бы Тор его не принял, эгоистично, оскорбленно воспротивился, но урок Одина научил уважать мнение других. - Прощай. - И, круто развернувшись на пятках, спешно направился к двери.