- ...И это неприемлемо!
Неприемлемо. Альбус хмыкает и смотрит в рот говорящему - у него плохие зубы и маленькие блёклые глаза, но он занимает одну из первых ролей в совете попечителей - сразу видно, что попал он туда по блату, ну, или же убил предыдущего главу. Альбусу все равно, он, конечно, не согласен, но он не входит в совет и никогда туда по доброй воле не сунется. Он сидит в коридоре и ждёт Диппета, чтобы узнать чем окончится история с Розье. Девочкой, что сунула руки туда, где её не ждали. Дамблдор, как неотъемлемый спутник Директора сидел в коридоре и подслушивал - не специально, конечно, но Даркуоттера сложно было не услышать, не применяя при этом ни магию, ни какие-нибудь иные хитрости. Слушание длилось несколько часов и за это время Альбус успел пообедать в министерской столовой, прогуляться по этажам и вернуться как раз к визгливому "неприемлемо". Армандо вышел последним и Дамблдор по его лицу понял, что Розье в Хогвартс обратной дороги нет, да еще ко всему прочему сообщать об этом надлежит именно ему, а не декану, не директору или даже официальным письмом из Министерства - дело-то щепетильное, совой не обойдешься.
Поместье Розье уже издалека впечатляло: оно, одно из немногих, что сохранило свою аутентичность, правильность архитектуры. Двухэтажный дом, два крыла и, вероятно широкий и просторный холл, к которому вела небольшая каменная лестница. Дамблдор редко посещал своих учеников, только когда Диппету требовалась помощь в решении проблемных вопросов таких, как этот. В нагрудном кармане серого костюма профессора Трансфигурации было письмо, которое предназначалось девушке, пострадавшей от темной магии и потерявшей свои способности. Еще в больнице святого Мунго ни один колдомедик не взялся за обратный восстановительный процесс, ни один маг, контактирующий с темными артефактами на Лютном переулке не признался чьих рук было сие творение (Альбус выяснял), ни один министр не согласился на поиски человека, способного ей помочь. Диппет тогда молча взглянул на Дамблдора и покачал головой - он знал, что ситуация не безнадежная, но так же он знал, что никто в своём уме не притронется к темной, мерзкой, склизской стороне, лишающей разума, сил, желания жить.
- Она сама это сделала. мы не можем отвечать за поступки учеников, нарушающих все правила.
Кто знает наверняка? Дамблдор вот не знал и даже не строил предположений. Темная магия слишком коварна, и, не зная начала, сложно представить себе конец. Возможно сегодня Винда сможет открыть ему хотя бы часть произошедшего. Перед тем, как появиться на гравийной дорожке сада, Альбус погулял по Парижу. О, это был чудесный город - шумный, движущийся по своему маршруту, наполненный сладким ароматом цветов, кофе и сладостей, до которых он был охоч. По дороге ему встретился небольшой цветочный рынок и он понял, что многое пропустил - ему бы больше путешествовать, освобождать мысли от негатива и окунаться в жизнь магглов - простую, необремененную магическими проблемами, диковинную отчасти и оттого привлекательную для таких, как он. Окраина города была еще живописнее, чем центр: Пернети и Плезанс, Сена под спасительной тенью каштанов и яблонь, розовые кусты и миндальные деревья. Неспешные променады под руку, газеты на круглых столиках кафе и бесстрашные голуби - крысы больших городов. Лондон по сравнению с Парижем выглядел куда менее привлекательно и красочно даже весной. Париж был молод и кудряв, весел и свободен, и будто бы не замечал ничего вокруг, скрывая за маской веселья те же самые проблемы, посещавшие его собрата.
- Вручите ей письмо и не засиживайтесь.
Рука еще не коснулась звонка, как дверь отворилась являя ему огромные светлые глаза. Он сразу понял, что Винда не спит и часто плачет - это всегда видно, а сейчас тем более, ведь он - человек, принесший заключительное слово. Почему он? Наверное потому, что он умеет встречать любой комплекс достойно. Дамблдор никогда не кричит, не размахивает палочкой направо и налево, не игнорирует и..не врет. А Диппет ненавидит ложь и не умеет говорить правду. По сути Армандо великий трус, заключенный в тело с добрым сердцем.
- Мисс Розье. - Скорее констатировал он, чем спросил. Она изменилась и изменения эти были не столь внешними, сколь внутренними, это чувствовалось очень сильно. Она ждала и жаждала ответа, Дамблдору даже показалось, что она не собирается его впускать в дом. Он негромко кашлянул и едва заметно улыбнулся. - Благодарю. - Почти без приглашения Альбус вошел в дом, оставляя девушку позади. - Мне нужно с вами поговорить. - Это относилось и к её матери, стоявшей напротив большой лестницы в холле. - Знаю, вы ожидали увидеть вовсе не меня, а, вероятно Директора, но у него слишком много дел перед учебным годом, поэтому, как видите, письмо передаю я. - Он достал из кармана совершенно не мятое письмо: коричневая шероховатая бумага, скрепленная черным сургучом с эмблемой Министерства Магии и протянул его Винде. - Если желаете прочесть его наедине с собой, пожалуйста. В любом случае я не должен задерживаться здесь, но, возможно, вам потребуются какие-либо пояснения. Я подожду.
Письмо было конфиденциальным и предназначалось лишь самой Винде. Говорилось там об исключении из школы Магии и волшебства Хогвартс поскольку мисс Розье более не является волшебницей, а значит, науки, доступные для изучения в школе ей отныне неподвластны и пребывание её на факультете Рейвенкло теперь не видится возможным. Сочувствуем, соболезнуем, но ничем не можем помочь.
Дамблдор знал все от начала до конца, но хотел бы, чтобы она читала об этом сама, а не слышала эти унизительные строки из его уст. Он сейчас был всего лишь совой, наделенной полномочиями секретаря, если потребуются объяснения. Пока девушка распечатывала письмо на ходу он обратил внимание на её мать - стройную, но очень холодную и чопорную женщину, почти как англичанка она стояла сложив руки у лица и осознавала о том, какой позор ложится на их семейство. Альбус ретировался из холла, как только миссис Розье покинула помещение и поднялся на второй этаж. Чутье подсказывало ему где комната Винды, а так же маленький эльф, молчаливо следующий по пятам, видно, по указке главы семейства.
- Я могу войти? - Вопрос был адресован закрытой двери, но он знал - она там. Он не должен был этого делать, но сделал. Нарушил уговор с директором. Но он должен был убедиться и узнать о случившемся гораздо больше, чем ему рассказали в рамках ответственности.

Отредактировано Albus Dumbledore (19-05-2018 23:18:44)

Дверь издала тихий скрип, похожий на вздох умирающего человека, когда он толкнул её костяшками пальцев. Ему не было тяжело, ему не было грустно - всё это было вполне естественно: люди умирали, болели, они сходили с ума, выздоравливали, кого-то жизнь лишала конечностей, которые, впрочем, можно было вернуть при помощи магии; кого-то обделяла умом намеренно, порождала сквибов, ведущих свою странную жизнь среди магов и магглов, а кому-то предопределяла лишь малое время пользоваться благами колдовства. То, что случилось с его ученицей, являлось лишь следствием её собственного выбора, но Дамблдору, вопреки запрету попечительского совета, было интересно, что же побудило мисс Розье сделать этот шаг. В комнате было практически пусто, ну, по сравнению с его кабинетом, в котором он проводил всю свою жизнь: на кровати - книга, смятый плед. Ничего лишнего. Вроде уютно, но всё пространство лишено жизни, подобрано, словно списано с дорогих буклетов домоводства, журналов по дизайну. Дамблдор бы здесь не остался на ночь, хотя его никто и не приглашал. Хозяйка комнаты стоит у окна - струна, натянутая до предела, ещё мгновение и она порвётся, но Альбус знал, что она уничтожена уже давно.
- Я хотел поговорить. - Он затворил за собой дверь, отрезая от сего мира скукоженную морду домовика и сделал несколько шагов, остановившись по середине комнаты. - Если вы не против, конечно.
Ему уже тридцать два, а ей всего пятнадцать(?) и между ними целая пропасть. Если бы у Дамблдора не было личного интереса, то он покинул бы этот дом уже сразу после передачи ей конверта. Не церемонясь, профессор сел на её кровать и закрыл томик по легилименции, лежавший возле него. Любопытно, что после всего, что с ней случилось, Винда продолжала упорно восстанавливать то, что в ней было или могло бы быть, но никто из всемогущих не сумел или не захотел ей помочь.
- Настоящий легилимент может отделять истинные воспоминания от фантазий и снов. - Задекламировал Дамблдор и аккуратно закрыл книгу. - Итак, мисс Розье, полагаю, вы прочитали письмо и понимаете, что министерство и попечительский совет шанса вам более не дает. - Он не был участлив, в его голосе не было нот сожаления и он не собирался её утешать, ровно потому, что в его утешениях Винда не нуждалась. Ей нужен был шанс, который отдел магического образования зарубил на корню. Может быть, ей нужен был бы и учитель, способный восстановить то, что забрала у неё магия. Его голубые глаза были чуть прищурены и внимательно смотрели ей в спину. Он с лёгкостью мог бы сейчас залезть ей в голову, забрать нужную информацию и уйти, удовлетворив свои потребности, оставив её - изнасилованную - наедине с собой, смиряться со статусом сквиба, но это было не в его стиле.
- Вы хотите меня о чём-нибудь спросить? - Альбус встал и поправил за собой смятый плед, мазнув взглядом по обоям и полкам, и заложив руки за спину подошел к окну, возле которого стояла девушка, поравнявшись с ней и почти касаясь её плеча. За окном - чудеснейший день, розарий, искусно подобранные цветы, идеальное место для идеальных людей. Но во всём этом была какая-то ирония, какая-то нелепая безупречность, которую, словно чернилами из бутылки перечеркнула Винда. - Не удивляйтесь, если и я вас о чём-нибудь спрошу. Чуть позже.
Сколько на его веку таких сирых, нуждающихся в защите и его совете? Целый факультет? Школа? Почему-то у Дамблдора за плечами столько этих разговоров накопилось, словно он был не профессором трансфигурации, а каким-нибудь штатным мозгоправом, принимающим за сотни галлеонов тех, чью жизнь кто-нибудь исковеркал. От него ожидали чудес, от него требовали этих чудес, словно ему было до них дело. Кто и где написал, что Альбус Дамблдор - всесилен, всемогущ и столь велик, что может простым зелчком пальцев решить все проблемы? Почему никто не спрашивал, а есть ли эти проблемы у Альбуса? Не спрашивали потому что Альбус решил свои проблемы самостоятельно, а главное так, чтобы все могли понимать - этот человек умеет всё. Значит, именно он заявил о себе в подобном тоне. И, значит, это для него важно. Важна ли сама Винда?
- Я бы предложил прогуляться, но по вашему лицу, мисс Розье, я бы сказал, что не о прогулке вы сейчас думаете. - Её глаза были устремлены в одну точку, дыхание было столь ровным и поверхностным, что играй она в спектакле какого-нибудь мертвеца - овации ей были бы обеспечены. Дамблдор ждал. Он всегда умел ждать столько, сколько этого требовала ситуация.
- Что же, тогда я полюбопытствую пока в вашей комнате. - Он коротко улыбнулся и не расцепляя рук, двинулся вдоль шкафа с книгами: зелья, трансфигурация, история магии, величайшие волшебники мира. Любопытная коллекция школьных книг, но очень маленькая подборка для внеклассного чтения. Собственно, Альбус помнил Винду на занятиях и весьма удивлялся тому, что Распределительная шляпа отправила её на факультет Рейвенкло. С другой стороны, похвально было рвение чистокровной волшебницы стремиться к познанию искусств, а не кичливое самолюбие, коим обладали многие студенты, распределяемые на факультеты, где до них учились их родители. На столе стояли колдографии и Дамблдор бесцеремонно прихватил альбом, раскрыв его на первых страницах: счастливый, но очень обремененный родительским гнётом, ребенок. Серое, унылое, слишком правильное...и Альбус понял, что ничего для неё не сможет сделать, никогда. И не просто не сможет, а не захочет.

Отредактировано Albus Dumbledore (04-11-2018 17:31:04)

Did anybody coach you?
Did anybody tell you what to say now?
Hopeless - it's not hopeless
Doubtful - but not hopeless at all

Голубые глаза профессора уставились в одну точку, но это вовсе не значило, что он ничего не замечает вокруг. Он всё прекрасно видел и слышал и, видимо, благодаря этим качествам, которые в нём уловил и Диппет, и кое-кто в Министерстве, Альбус дамблдор становился неотъемлемой частью системы, в которую попадал весь мир. Именно поэтому Альбусу Дамблдору приходилось появляться там, где ему, в общем-то, и появляться было не нужно. Например здесь, в особняке, принадлежащем семье Розье: Альбус не был ни деканом её факультета, ни близким товарищем, другом, хотя знал, что очень многие в школе заглядывают ему в рот и мечтают быть похожими на него. Дети делились с ним тайнами, советовались в совершенно различных областях, доверяли свои тайны и каждую он хранил в Омуте памяти, потому что все они были важны и любопытны. Дети вырастали, их интересы во многом менялись, но всё равно они оставались детьми, тайны, которых никуда не делись..
[float=right][/float] Винда задала вопрос и в комнате повисла тишина, лишь одинокая осенняя муха назойливо билась о стекло, монотонно жужжа и разбивая тонкие крылья о сухое дерево рам. Дамблдор аккуратно приподнял щеколду и открыл окно, наполняя комнату осенним воздухом, терпкостью листьев и сладостью поздних цветов: белых клематисов, увивавших каменные стены дома, красно-розовые цветы герани в горшках, установленных на ограде и отлично прячущих в себе садовых гномов, и поздние алые розы с острыми шипами и крупными бутонами.
- Знаете, когда человек болеет, принято утешать его множеством способов. - Альбус запустил руку в карман и достал оттуда огромный апельсин, оранжевое солнце, протянул Винде. - Угощайтесь, мисс Розье. Но я пришел не для того, чтобы вас утешать - вы удивлены? - Он видел её лицо, заметил её волнение, услышал ноты требовательности в голосе и между тем страх. - Мне любопытно, что же произошло с вами, что заставило вас прикоснуться к темноте, - он медленно повернулся к бывшей ученице и встретился с ней взглядами. Как сейчас было бы просто - залезть к ней в голову при помощи легилименции, пошарить по закоулкам её памяти, раздеть догола её сознание, хотя он был уверен - это уже проделали и не раз и в Мунго, и министерские ищейки. Ничего нового он не увидит, но, он хотел услышать.
- Вы читаете книги, вспоминаете свои прошлые ощущения. - Альбус присел на край подоконника, ощущая спиной пустоту, в руках его оказался второй апельсин, который он тут же почистил и разделил на дольки. - Я не знал, что вы обладали даром легилимента. - Он кивнул в сторону книги, которая до сих пор лежала на её кровати, излучая бессилие и безысходность. - Это очень редкий дар, как окклюменция или умение пользоваться невербальной магией или знать , к примеру, Парселтанг. Я знаю несколько человек, которые могли бы похвастаться безупречным исполнением, ну, кроме тех, кто работает в Министерстве, уверен  - это грубияны и хамы. - Он коротко усмехнулся и отправил в рот дольку апельсина, чуть наморщив нос от кислого вкуса фрукта.
- Пытаетесь выбить из своей памяти то, чему научились за прошлые годы обучения в Хогвартсе или собственных открытий еще в малолетнем возрасте. - Снова проронил Дамблдор, наблюдая за её реакцией. Розье неприятно вспоминать, неприятно воспринимать себя беспомощной, а он с завидным упорством продолжает вскрывать эти нарывы простыми фразами, наблюдениями. - Вы как полотно художника, на которое случайно вылили стакан воды и потеряли всю композицию, так тщательно выстроенную годами. И, конечно же, считаете, что всё можно вернуть? - Альбус закинул в рот ещё одну дольку апельсина, смакуя её вкус и не глядя на Винду. Он смотрел на улицу, на это райское место, которое напоминало ему - весьма отдалённо - Годрикову Впадину, с её уединенной тишиной, со спокойствием и какой-то дикой свободой ото всего, что происходит в городах.
- Вы ждёте от меня помощи? - Дамблдор  прямо таки физически ощущал то, что молча говорила Винда. И если бы она могла, то её крик был бы услышан на самом севере Франции, будоража мокрые спины уличных котов, пугая стаи голубей на площадях, срывая повязанные вокруг шеи шарфы и береты. Она его сейчас должна была ненавидеть. - Вы думаете, что я всесилен и что могу сделать то, что не смогли сотворить колдомедики и даже люди, имеющие на это полномочия? Винда, вы правда думаете, что я пришёл сюда за этим - учить вас жить заново?

Да. Тысячу раз - да, она ждала и жаждала именно этого, цепляясь за него как за спасательный круг, думала, что он пришел чтобы стать её учителем вне Хогвартса, чтобы взять её за руку и помочь вспомнить, а ещё лучше вложить что-то большее в её обесслиненную память. Но она не учла одного - тёмная магия это не просто табу в его жизни, это клеймо, которое ставит на себе человек, произносящий запрещенное; черная метка, навсегда разделяющая его от остального мира, засоряющая внутренности, как плохая еда но с той лишь разницей, что от неё очиститься добела невозможно. Темная магия лишает патронуса, умения целительствовать. Она как раковая болезнь поедает изнутри и заносит вирус.
- Вам сказали неправду, мисс Розье. Винда. Я теперь могу называть вас по имени, коли вы больше не являетесь моей ученицей? - Апельсин был доеден с большим удовольствием и Альбус, наконец, слез с подоконника, словно включаясь в серьёзность этой беседы. Он расправил лацканы пальто - серого, как туманы альбиона и подошел к девушке, раздумывая - стоит ли касаться её или повременить с этими утешающими жестами? - Магические способности можно вернуть, хоть процесс этот долгий и сложный, болезненный, но никому не выгоден этот жест, кроме вас, разумеется. - Он помолчал недолго. - Вы ведь отдадите за этот шанс всё, что у вас есть, не так ли? Чего ты хочешь, Винда? - Вкрадчивый, тихий и в то же время властный голос в её голове.
You never believed
You never belonged
Never made milestones to call your own
I've got this feeling something happened here
Something happened here